– Немец как то путано объяснил. Он сказал, что идти надо будет не вверх, а вниз, но горы настоящие.

– Ладно, – Морд закинул мешок на плечо. – Идём.

– Осади коней, – возразил Женя. – Мне вообще то медицинская помощь нужна.

Медицинская помощь снова свелась к промыванию раны спиртом. На затылке имелась приличных размеров ссадина, даже рассечение, от которого останется шрам. Я хотел забинтовать, но он оказался, сказав, что повязка присохнет, а потом её придётся долго и мучительно отдирать. Уж лучше ходить так.

И мы отправились дальше. Дорога в самом деле пошла под уклон, при этом она сузилась до состояния тропы, справа и слева появились приличные валуны. Даже не валуны, а какие то странные куски оплавленного камня, напоминающие застывшую лаву.

А потом мы увидели горы. Странное ощущение, сродни оптическому обману. Горы были внизу, словно мы находились на борту самолёта или на самой высокой вершине. Тем не менее, это были настоящие горы, на многих вершинах лежали снеговые шапки, где то между двумя пиками протекала река, выдававшая себя блеском.

Самым странным было то, что, несмотря на ветер, тут было тепло, а воздух не был похож на горный. А как внизу? Там лютый холод и разрежённая атмосфера, в которой человеку трудно дышать? Или всё так, как здесь?

Женя выбежал немного вперёд, посмотрел на тропу, покачал головой, потом вернулся и заявил:

– Горы странные, похоже на обман зрения, но тропа вниз есть, думаю, там она продолжается. Можно идти.

– Ну, пойдём, – я вздохнул, подхватил мешок и отправился вперёд.

Глава двадцать вторая

Сказать, что путь по горам был труден, – это не сказать ничего. Спуск занял по моим подсчётам часов шестнадцать. Тропа становилась всё круче, а покрытие всё хуже. Мы спотыкались, падали, разбивали колени, съезжали, как с горки, на заднице. Горы приближались, при этом, вопреки здравому смыслу, воздух становился холоднее, а дышалось всё труднее.

Скоро мы вошли на территорию снеговой шапки, температура резко упала ниже нуля, а ветер припустил с новой силой. Пришлось разобрать свой мешок и извлечь оттуда зимние ботинки двадцать первого века. Вот и пригодились, для гор они подходят слабо, но хотя бы не замёрзну. Ещё достал одеяло, прорезал в центре дыру и надел на себя, как пончо.

Но холод и ветер были не главной проблемой. Куда хуже было то, что под снегом пропала тропа, теперь мы понятие не имели, куда идти, только примерно, вот горная цепь, вершины идут условной линией, а нам нужно оказаться с другой стороны этой линии. Теоретически, нужно искать перевал, низкое место между двумя вершинами, где можно пройти, не сломав себе хребет.

Единственное, что радовало, – солнце сделало подарок: оно не садилось за горизонт уже вторые сутки. Если бы в этих условиях мы оказались в темноте, то, скорее всего, замёрзли бы или упали в пропасть.

В поисках направления мы отправились вниз по склону. С нашим направлением это плохо сочеталось, мы шли не вперёд, а в сторону, но будет лучше, если окажемся там, где нет снега.

Когда прошли метров пятьсот, Женя внезапно остановился и показал пальцем в небо.

– Что там? – не понял я.

– А ты посмотри.

Над головой было… не знаю, что это было. Внезапно скальный массив оказался у нас над головой, облака, а среди них торчит скала со льдом. И всё это просто висит в воздухе.

– Ничего не понял. – честно сказал я.

– Мне всё время кажется, – сказал Морд, – что мы идём не по земле.

– Это как?

– Ну, смотрите, – он указал назад, – вон там мы шли, видите следы, а теперь идём здесь, только под углом.

Картина складывалась странная. Вон там мы шли, на снегу чётко отпечатались наши следы.