Мысль показалась мне дельной, я тут же вернулся в кабинет и кинулся к стене, где висели две картины, изображавшие молодых женщин. Увы, ни за одной не оказалось сейфа. Потом ещё шкаф отодвинули, едва не уронив его, но и там никакого хранилища не оказалось.

– Есть ещё мысли? – спросил я, прикидывая степень адекватности помощника, тот на глазах выпадал из реальности.

– Спальня, – тут же выдал он. – Если не деньги, то драгоценности хранятся там. Графиня встала утром, сходила посс… короче, потом начала прихорашиваться и надевать драгоценности, сам понимаешь, они должны быть рядом.

Язык его заплетался, но мозг выдавал здравые мысли, пришлось взять лампу и переместиться в спальню. Кое что полезное нашли сразу, например, на туалетном столике лежала опасная бритва с позолоченной рукояткой, а ещё основательно высохший кусок мыла и помазок. Возможно, пригодится, лучше прибрать. Бритва ещё и для убийства годна, Остап Бендер не даст соврать. Потом ещё снял с гвоздя широкий ремень, на котором эту бритву правили.

Тут нас ждала удача, небольшой тайник был встроен в изголовье, там отыскались драгоценности, несколько колец, в том числе массивная печатка с гербом, несколько нитей жемчуга, колье с изумрудами, цепочка с каким то кулоном, наконец, там же хранились золотые часы, которые, правда, давно остановились.

– Толкнём барыге, – деловито заявил Женя, потирая руки. – Тут золота баксов на тысячу, а то и на полторы. А если поторговаться…

– Боюсь, баксы здесь не в ходу, – я вздохнул. – И вообще, стоило деньги поискать.

Деньги мы нашли, но было их немного. В одном из пиджаков лежал кошелёк, а уже в нём нашлись шесть золотых монет с гербом в виде летящей чайки со змеей в лапах, восемь серебряных, без герба, а ещё пачку ассигнаций, который я тоже решил взять с собой. В глаза бросился тот факт, что надписи на монетах и купюрах были не на непонятном языке, а на обычной латинице, мы даже прочитали пару слов.

– Типа латыни что то, – пробормотал Женя, но каких либо подробностей я от него не добился.

Потом мы отправились на третий этаж. Тут была небольшая оранжерея, но нас интересовали не подсохшие растения, а большой бак с водой для полива, если придётся тут застрять, от жажды не умрём. Вода не самая чистая, но профильтровать и прокипятить труда не составит. Женя, впрочем, осмотрел и растения, но ничего полезного для себя не нашёл.

Вторую половину занимало подобие музея, экспонаты, впрочем, несли мало пользы. Какие то старинные костюмы, модели кораблей, карты и бумаги на непонятном языке. А ещё имелись охотничьи трофеи, стены украшали головы оленей, косуль, каких то антилоп, даже носорога, что характерно, шерстистого, который в нашем мире вымер ещё в доисторические времена. Мне в голову пришла мысль.

– Женя! – позвал я, но ответом была тишина.

Обернувшись, я увидел, что мой напарник окончательно выпал в астрал, присев под чучелом дикого кабана. Кабан, кстати, тоже был необычный, точнее, выглядел он обычно, но размером совсем немного уступал моему джипу. Я присел рядом и начал его тормошить.

– Женя, Женя, приём, вернись в реал.

– Это не я, – пробормотал он едва слышно. – Подбросили, понятые ничего не видели, это всё…

– Прекрати! – крикнул я так, что, наверное, внизу услышали.

Он открыл один глаз.

– Женя, смотри, видишь головы зверей.

– Я их не только вижу, они со мной разговаривают, – без тени иронии сообщил он.

– Спроси у них, как они умерли, и где то оружие, которым их убили?

– Ну, такое… – он покрутил пальцем в воздухе, стимулируя сильно угнетённый мыслительный процесс. – Длинная дура, ружьё для охоты на слонов. Отдачей стрелка сносит до северного побережья Африки.