Пожалуй, даже подружилась.
Но внук однажды поймал Маринку-амазонку в ванной комнате над кокаиновой дорожкой с трубочкой в носу.
Морду сразу не набил. Попробовал – внушать.
Нарвался на непонимание.
– Завянь, я не из поклонников Пивного Клуба! Меня тошнит от алкашей, от твоего Косого, воняющего скумбрией! Сейчас – все! Завянь, – все так живут!!
– Это кто же так живет? – спокойно поинтересовался Завьялов.
– Все! Ханку жрут одни дегенераты!
– Значит, и я – дегенерат?
– Ну-у-у… – Марина покрутила в воздухе тонкой сильной ладонью…
– Послушай, милая. С моими дегенератами, сколько бы они не выпили, можно – р а з г о в а р и в а т ь. Понимаешь? Разговаривать, б е с е д о в а т ь. А с твоими обкуренными обсосками, о чем трещать? Они же овощи, Маринка. Овощи! Хихикающие, прыгающие стеклянные, без разницы. У них мозги в кашу, о чем можно разговаривать в овощехранилище? В пустую стену башкой стучаться, да?! Косой после первого стакана только речевые обороты набирает, а твои наркоматы уже мозги ботвой накрыли! Это мне, понимаешь – мне! не о чем базарить с обкуренными дуреймарами! Я не лягушка, чтобы над болотом квакать!!
Через знакомых Завьялов выяснил, кто снабжает Маринку дурью. Совсем не удивился: у Сухого половина московского тусняка паслась на травке и снежке. Выловил Сержа у клозета в Пивных Традициях и коротко внушил:
– Еще раз услышу, что ты Маринке кокс толкаешь, намотаю причиндалы на гаечный ключ и вырву с корнем.
Сухой проникся моментально и поверил каждому слову. Знал недоносок: Боря-Завянь этих слов на ветер не бросает.
Услышав в телефоне просьбу от Завьялова "пригнать по адресу", подумал:"Вот о н о… пришло". Точнее – прилетело.
– Сережа, – ласково проговорил неузнаваемый по голосу Завянь, – я не спрашиваю тебя в теме ты или нет. Я тебе говорю – привези. Ты отвечаешь "когда и сколько?" и бежишь исполнять. Вкурил?
– Вкурил, – громко сглотнув, подтвердил Сухотский. – Когда и сколько?
– Через…, – Завьялов на секунду задумался. – Через два часа. На одну понюшку. Адрес знаешь?
– Угу. А…, это для тебя, Завянь?
– Много текста, Серый. Через два часа скажешь консьержке, что привез… журнал. О'кей?
– Яволь.
Завьялов произвел отбой. Пару секунд постоял перед Порше. Поскреб щетину и пошел к водительской дверце.
Кеша, пытавшийся заинтересованно подслушать разговор из запертого салона, извелся нетерпением. Мрачный "бомж" Завьялов сел за руль. Направил на себя зеркальце заднего вида, включил освещение салона и ощерил в зеркало зубы.
Сюрприз. У бомжа оказались хоть и прокуренные, но в целом недурные зубы. Боря пошире разинул пасть…
Батюшки. И пломбы не железные! практически не различимые.
В интересного бомжа меня "одели", возвращая зеркало в нормальную позицию, подумал Завьялов. Еще раньше он слегка удивился обстоятельству: ноги бомжика уверенно обращались с автомобильными педалями. Борис даже слегка расслабился, убедившись в достойных мышечных реакциях изношенной бомжеской системы…
Теперь еще и зубы в приличном состоянии.
Занятно. Очень кстати.
Уверенно воткнув Порше в автомобильный поток, Завьялов покатил в знакомый магазин. По пути, проинструктировал затихшего Иннокентия:
– Сейчас мы приедем в магазин, Кеша. Там ты, с уверенной рожей скажешь девчонкам "хай, красотки, приоденьте моего дядю из… Конотопа, например. Пригласите Аркадия Генриховича, пожалуйста, работа – для него". Попозже накидаешь им в уши историю. |