– В каком смысле ложная? – не понял Гусев.

– Не клон и не родственник, – сказал Макс. – У вас даже группы крови разные.

– Понятно, – сказал Гусев. Видимо, информацию о втором клоне, Макс не нашел. – Пришлешь результат?

– Уже отправил. Могу еще чем нибудь помочь?

– Пока нет.

У файла, присланного Максом, и файла, раздобытого Хомяком, было только одно общее место – имя и фамилия пациента. Видимо, кто то из заинтересованных лиц уже успел подчистить информацию в сети. Как бы они и второго клона не подчистили, подумал Гусев. Но уже в реальности.

Уже через час Гусев нажимал указательным пальцем на кнопку звонка и надеялся на то, что этим субботним утром Борис Березкин окажется дома.

Дверь открылась.

– Привет, – сказал Гусев.

– Привет, – машинально сказал Борис. Сходство было поразительное, у Гусева на мгновение поплыло перед глазами. Не каждый день человек встречает свою полную копию. – А я вас знаю?

– Нет, – честно сказал Гусев. – Могу я войти?

– Вы хотите мне что то продать?

– Нет.

– Зазываете в секту?

– Нет.

– Вам плохо?

– Нет.

– Тогда зачем вам входить?

– Чтобы поговорить.

– Но о чем нам с вами разговаривать?

– Ты не замечаешь во мне ничего странного, Борис? – спросил Гусев. Похоже, эффект узнавания работал только в одну сторону.

– Вы знаете мое имя и хотите войти в мою квартиру непонятно зачем, – сказал Борис. – Это достаточно странно?

Гусев снял бейсболку.

– А так?

– Э… ну…

– Принести тебе зеркало для сравнения? – спросил Гусев.

– Вы – мой родственник? – спросил Борис.

– Брат близнец, с которым тебя разлучили в детстве. Я воспитывался в стае диких волков, а потом путешествовал с бродячим цирком и не переставал тебя разыскивать. Жил одной лишь надеждой снова тебя обнять. Не веришь, так давай будем родинки сверять.

– У меня не было никакого брата… Или был?

– Так я могу войти?

– Пожалуй, да.

Березкин проводил Гусева ну кухню. Вся необходимая техника на кухне наличествовала, но мебель была скорее функциональная, чем комфортная. Оно и понятно, мужчине для отдыха нужно удобное кресло и большой телевизор. А уж пожрать он себе и в спартанских условиях приготовит.

– Итак, в чем ваша история? – спросил Борис. – Вы на самом деле мой брат? Я вырос в детдоме, о родственниках ничего не слышал…

Гусеву стало стыдно. Мог бы понять, что у детдомовских это больная мозоль, и лучше бы на нее не наступать.

– Нет, извини, – сказал Гусев. – Не брат я тебе. Это я пошутил неудачно.

– Тогда кто вы?

– Тридцать семь лет назад я умер и меня заморозили в криокамере, – сказал Гусев. – А теперь меня разморозили. Ты что нибудь слышал об этой истории?

– Может быть, – сказал Борис. – Это не вас вчера по телевизору показывали?

– Меня.

– Я смотрел краем глаза, наверное, поэтому сходства не заметил, – сказал Борис. – Так вы мой предок? Отец? Нет, отец вряд ли. Дед?

– Нет.

– Тогда почему мы так похожи?

– Я даже не знаю, как тебе сказать. Я, видимо, твой оригинал.

– В смысле?

– В том смысле, что ты – мой клон.

– Не слишком удачная шутка.

– Я не шучу. Хочешь, прямо сейчас съездим к врачу и анализы крови сдадим?

– Это какой то розыгрыш?

– И снова нет.