Его баварского происхождения скакун воткнулся грузовому автомобилю в заднее колесо и оторвал брызговик. Для самого БМВ последствия были куда как более печальны, это Гусев оценил еще до того, как выбрался из машины.

Сам Гусев в аварии не пострадал. Скорость его на момент удара была сравнительно невелика, сам он всегда пристегивался, да и подушки безопасности отработали в штатном режиме. Гусев немного посидел, успокаивая бьющееся в бешеном ритме сердце и высказывая свое мнение о водителе самосвала, его происхождении и личной жизни, причем большая часть этих высказываний была нецензурна, неприемлема с точки зрения общественной морали и невозможна с точки зрения анатомии, а также местами противоречила теории о происхождении видов.

Исчерпав словарный запас, Гусев обнаружил, что водительскую дверь заклинило и с трудом выбрался из машины через окно. Водитель самосвала, наблюдавший эту картину с безопасного расстояния, сочувственно поцокал языком.

– Ты как, мужик? Жив?

– Жив, – сказал Гусев.

– Это самое главное, – сказал водитель самосвала. – А железо – это ерунда.

– Угу, – согласился Гусев. – Ты мне лучше расскажи, кто тебя так ездить научил?

– Да у меня стаж двадцать лет.

– Оно и видно.

– Не заметил я тебя, мужик, – сказал водитель самосвала. – Со всяким могло случиться. Извини.

– Тут и разворота то нет, – заметил Гусев.

– До разворота еще километров пять пилить, – признал водитель. – Ну а что ж делать, если я вдруг вспомнил, что права на объекте забыл?

В зеркала смотреть, хотел сказать Гусев. Но не сказал. Какой сейчас в этом смысл?

Подбежавшим добровольным помощникам Гусев объяснил, что с ним все в порядке и «скорую» вызвать не надо. В ГАИ уже кто то позвонил, и теперь все, что оставалось Гусеву, это ждать.

Следующие два с половиной часа именно этим он и занимался, сидя на тротуаре и прикуривая одну сигарету от другой.

Придя домой, Гусев первым делом позвонил Насте и сказал, что завтра не сможет встретить ее в аэропорту.

– Почему? – возмутилась Настя.

– Я машину разбил, – сказал Гусев. – Точнее, мне разбили.

– А все потому, что ты ездишь, как укурок.

– Наверное, – сказал Гусев. – Со мной, кстати, все в порядке.

– Рада слышать, – ядовито сказала Настя. – А как же я?

– А что ты?

– Как я доберусь из аэропорта?

– На аэроэкспрессе, – предположил Гусев. – Или можешь такси взять.

– Аэроэкспресс – это та же электричка, – возмутилась Настя. – И как ты себе представляешь, что я попрусь на электричку с двумя чемоданами?

– Ты ездила на три дня, – сказал Гусев. – На фига было два чемодана шмоток с собой тащить?

– А ты программу мероприятий читал? – Настя летала на конференцию, проводимую для сотрудников корпорации, в которой она работала. – Завтрак, лекции, фуршет, экскурсии, коктейльные вечеринки… Я что, должна идти на две разные вечеринки в одном и том же платье? Ведь я же женщина!

– Возьми такси, – повторил Гусев. – Деньги я тебе потом верну.

– Такси! – фыркнула Настя. – И вот вечно ты так!

– Как так? – уточнил Гусев.

– Все у тебя, не как у людей!

– Тысячи людей ездят на такси.

– То есть, я тебе совсем безразлична?

– А это вот из чего следует? – поинтересовался Гусев.