– Надеюсь, я вам никаких планов не нарушил?

– Нет, – сказал Гусев.

– Я вас, пожалуй, оставлю, – сказал Тунец. – Потому что мои планы вот вот нарушатся. Увидимся в понедельник, Антон. Всего хорошего, господин президент.

В приемной он задержался лишь на несколько секунд, чтобы поздороваться с Мариной. Гусев закрыл дверь и сел в другое гостевой кресло, напротив Плетнева. Садиться за стол ему показалось неуместно.

– Чем могу помочь?

– Это всего лишь визит вежливости, – сказал Плетнев. – Много времени я у вас не отниму. Просто хотелось посмотреть на того, кто похоронил мою политическую карьеру.

– Я этого не хотел, – сказал Гусев.

– Верю, что не хотели, – сказал Плетнев. – Но так у нас все устроено. Президент в ответе за все, в конечном итоге на него все шишки и сыплются. Поддерживая вашу инициативу, люди одновременно отзывают свои голоса, отданные за меня. Видимо, перемены в обществе все таки назрели, и люди видят в вас того, кто может их воплотить. Вот и расчищают дорогу.

– Мне жаль, – сказал Гусев. – Я этого вовсе не планировал. Я в Кремль не рвусь.

– Но, похоже, что вы будете там даже раньше, чем думали, – сказал Плетнев. – Если, конечно, выставите свою кандидатуру на внеочередные выборы. Вакансия скоро откроется.

– Не я эту систему придумал.

– И не я, – сказал Плетнев. – Зато я стану первым, кто покинет Кремль по этому сценарию.

– Думаете, все будет плохо? – спросил Гусев.

– Лично для меня? Да, будет. Обязательно будет. Меня уже обложили, в интернете делают ставки на то, кто успеет первым. Это как Черная Лотерея, только без временного лимита. Шансов нет.

– А если уехать из страны?

– Сейчас нельзя. Потом не успею.

– Почему нельзя то? – спросил Гусев. – Нет же никаких ограничений. Незапланированный зарубежный визит… Да или хоть в отпуск, в Швейцарию. Чисто на выходные на лыжах покататься…

Плетнев покачал головой.

– Это будет слишком похоже на бегство.

– Кому какая разница, на что это будет похоже? Кому до этого есть дело?

– Мне, – сказал Плетнев. – Я знал правила игры, когда садился за стол.

– Это очень красивая позиция, – сказал Гусев. – Благородная и вообще. Но о своих родных вы подумали?

– Подумал. Поверьте, я уже обо всем десять раз подумал, – сказал Плетнев. – Мои родные меня поймут.

Гусев покачал головой.

– Простите, но это глупо.

– Знаете, что печалит меня больше всего, Антон? Даже не потеря кредита доверия избирателей, – сказал Плетнев. – Я был просто никаким президентом. За время моего правления не случилось больших катастроф, но не было и прорывов, не было свершений. Похоже, что главный пункт моей биографии, из за которого я и попаду в Википедию, будет написан кровью.

– Вы уже в Википедии.

– И вы тоже, – улыбнулся Плетнев. – Не удивлюсь, если через какое то время в ней будут вообще все.

– И тогда она окончательно превратится в социальную сеть, – сказал Гусев. – А что касается прорывов и свершений… так иногда это и хорошо. Это и называется стабильностью.

– А вот еще забавное, – сказал Плетнев невпопад. – Мне ведь тоже не нравится эта чертова Лотерея, но я просто побоялся выступить против нее. Знал, что моего веса не хватит, чтобы продавить запрет. А еще мне хотелось самому подписать этот указ. Одно время, глядя на оба счетчика одновременно – увеличивающийся ваш и уменьшающийся мой – я думал, что у меня хотя бы получится. Но, видимо, не судьба.

– Все так плохо? – спросил Гусев.