Ты стоишь, на грудь склоняя

  Лик духовный — лик страдальный,

Обрывая и роняя

  В тень и мглу рукой печальной

Лепестки прощальной розы,—

   И в туманные волокна,

Как сквозь ангельские слезы,

  Просквозили розой окна —

И потухли… Всё смесилось,

  Погасилось в волнах сизых…

Вот — и ты преобразилась

  Медленно… В убогих ризах

Мнишься ты в ночи Сивиллой…

  Что, седая, ты бормочешь?

Ты грозишь ли мне могилой?

  Или миру смерть пророчишь?

Приложила перст молчанья

  Ты к устам — и я, сквозь шепот,

Слышу медного скаканья

  Заглушенный тяжкий топот…

Замирая, кликом бледным

  Кличу я: «Мне страшно, дева,

В этом мороке победном

  Медно-скачущего Гнева»…

А Сивилла: «Чу, как тупо

  Ударяет медь о плиты…

То о трупы, трупы, трупы

  Спотыкаются копыта»…

IRIS IN IRIS

Над севами грады

Голубиные падают.

Над гневами радуги

Любимою радуют

Надеждой оратаев,

Небес соглядатаев.

Я ль пагубным вестницам

Доверюсь, пророчица?

По радужным лестницам

Сойти к вам захочется

Зверям-погубителям,

Царям-опалителям,

Огням-небожителям.

Ирида коварная —

Приспешница Герина,

Владычицы Громовой.

Дугой огнезарною

Година размерена

Гордыни Содомовой.

Вам радуги кинуты

Не вестью заветною

(Заветы отринуты!) —

Петлей многоцветною.

Повынуты жребии,

Суды напророчены;

И кинут отребия,

Цепом отмолочены.

МОЛЧАНИЕ

Л.Д. Зиновьевой-Аннибал

В тайник богатой тишины

От этих кликов и бряцаний,

Подруга чистых созерцаний,

Сойдем — под своды тишины,

Где реют лики прорицаний,

Как радуги в луче луны.

Прильнув к божественным весам

В их час всемирного качанья,

Откроем души голосам

Неизреченного молчанья!

О, соизбранница венчанья,

Доверим крылья небесам!

Души глубоким небесам

Порыв доверим безглагольный!

Есть путь молитве к чудесам,

Сивилла со свечою смольной!

О, предадим порыв безвольный

Души безмолвным небесам!

СОЛНЦЕ ЭММАУСА

ПУТЬ В ЭММАУС

День третий рдяные ветрила

К закатным пристаням понес…

В душе — Голгофа и могила,

И спор, и смута, и вопрос…

И, беспощадная, коварно

Везде стоит на страже Ночь,—

А Солнце тонет лучезарно,

Ее не в силах превозмочь…

И неизбежное зияет,

И сердце душит узкий гроб…

И где-то белое сияет,

Над мраком зол, над морем злоб!

И женщин белых восклицанья

В бреду благовестят — про что?..

Но с помаваньем отрицанья,

Качая мглой, встает Ничто…

И Кто-то, странный, по дороге

К нам пристает и говорит

О жертвенном, о мертвом Боге…

И сердце — дышит и горит…

SEMPER MORIOR, SEMPER RESURGO

Н.