Впрочем, эти формальности не слишком тревожили ее. Чем старше становилась Ита, тем больше приходила она к пониманию того, что ее душа принадлежит лесу и ее обитателям — материнская кровь оказалась сильнее наследия отца. А среди олвиров у нее и без того было предостаточно друзей-поклонников, поэтому, даже не будучи официально принятой в это элитное подразделение, она прониклась его духом и впитала не только его тайны, но и все лучшее, что было недоступно простым смертным. Официально она, разумеется, не была одной из них, но если отбросить в сторону условности, то можно с уверенностью сказать, что в силу своих удивительных способностей и неукротимой энергии девушка являлась почти полноправным членом этой закрытой касты.

Так прошло еще два года. Старые душевные раны постепенно затягивались, а неукротимый огонь ненависти, клокотавший в душе, медленно угасал, так что к некогда почерневшим от горя глазам стал возвращаться их естественный цвет. Но тут грянула эта проклятая война. И, казалось, сама ось мироздания сдвинулась с привычного места, после чего все необратимо изменилось. Хаос начал тотальную истребительную войну, уничтожая все на своем пути, не беря пленных и сжигая леса.

Ей хватило бы одной искры, а не этого вселенского пожара, для того чтобы теплившиеся угли ненависти вновь загорелись бушующим пламенем. Гнев вернулся, посеяв семена пожара в ее легко воспламеняющейся душе, и именно Ита была первой из эльфов, кто обмакнул наконечник своей стрелы в яд, сделанный из сока эмпантового дерева и особой разновидности грибов-паразитов, и не убила, а преднамеренно ранила этой стрелой нескольких орков. То, чего никогда бы не осмелился сделать чистокровный эльф, сделал человек, вернее, та его половина, которая, ослепленная ненавистью к врагам, заглушила в своей душе голос леса — голос крови эльфийской матери.

И сначала единицы, а затем, по мере того как леса продолжали гибнуть, сжигаемые шаманами орков, все больше и больше эльфов стали использовать отравленные стрелы — ненависть породила еще большую ненависть, а жестокость и насилие — безумие и хаос.

Но, быть может, в отместку за ее страшное безрассудство, положившее начало великим катаклизмам, судьба забрала у нее отца. Великий и бесстрашный воин погиб в пограничной битве с имурами. Однако он был сражен не мечом одного из людей-кошек, а повергнут стрелой, выпущенной из лука чистокровным человеком.

Это выяснили, когда нашли его тело, пробитое в нескольких местах стрелами с тяжелыми литыми наконечниками, сделать которые могли только люди.

А спустя некоторое время вся Алавия узнала о том, что на стороне сил Хаоса воюют предатели, около тысячи людей, изменников, презревших голос крови светлых рас, — лучников, безжалостно и хладнокровно убивающих своих же собратьев.

Именно после этого скорбного известия покой навсегда оставил и без того израненную душу печальной девушки. Она, и раньше ненавидевшая предателей, поклялась сама себе страшной древней клятвой, что не успокоится до тех пор, пока последний человек из легиона ренегатов, не исключая и их главаря, ничтожнейшего из ничтожных, не ляжет костьми в сырую землю. И во имя этой мести Ита была готова на все.

Тот, кто одержим навязчивой идеей, рано или поздно находит пути для осуществления своих замыслов. Какими бы безумными или опасными ни оказались дороги, ведущие к намеченной цели.

Старинные легенды эльфов гласят, что когда-то давно, на самой заре становления рас, существовало заклинание «Стрела, разрывающая сердце». Использовать его могли только по-настоящему сильные духом, потому что вместе с выстрелом лучник терял часть собственной жизненной энергии. Именно эта энергия и питала стрелу, способную поразить намеченную жертву на расстоянии прямой видимости. Это поистине гигантская дистанция, так как при обычном прицельном выстреле стрела могла достигнуть цели на расстоянии максимум сто шагов, или, если стрелять навесом, — не более трехсот.