Древние мудрецы считали: то, что не убивает нас, — делает нас сильнее. Стрела, превратившаяся в камень, лишний раз подтвердила эту истину — не убив смертную, она сделала ее сильнее. Настолько сильнее, что проявлению этой яростно-безумной мощи ужаснулся даже привыкший ко всему Хаос.

Глава 13

Внутрь священного хранилища зашли только Этан и Левсет. Файт остался снаружи. Во-первых, Мелиус по-прежнему держался роли «светлого призрака», не вмешивающегося в дела людей, а во-вторых, он мог предупредить об опасности в случае появления нежелательных гостей. И хотя вероятность встречи с кем-то еще была настолько мала, что ее можно было не принимать в расчет, тем не менее, если речь идет о судьбе целого мира, лучше лишний раз подстраховаться, чем проиграть все из-за элементарной потери бдительности.

В отличие от заметно волновавшегося юноши старый маг был торжественно спокоен. Только что он узнал нечто такое, в сравнении с чем меркла даже амфора нерожденных душ. Нечто, способное в конечном итоге изменить ход всей истории и положить начало новому, лучшему и справедливейшему из тех миров, что когда-либо существовали в этой вселенной.

Мысли и чувства Этана в чем-то были похожи на те, какие испытывал седовласый мудрец. Он тоже стоял на пороге новой эпохи. Но в отличие от глупого человека не вглядывался в будущее сквозь розовые очки несбыточных грез, а трезвым и ясным взором смотрел на владения, полновластным хозяином которых ему предстояло стать в ближайшее время.

Ни один из спутников не сомневался в том, что их ожидает великое будущее, а новый порядок кардинально изменит весь этот мир. Однако взгляды союзников были направлены в диаметрально противоположных направлениях. И если бы Левсету каким-нибудь чудом удалось хотя бы ненадолго заглянуть в душу своего спутника, без всяких сомнений, он бы в ужасе отшатнулся, не взяв в свои руки артефакт Хаоса.

Но чуда не произошло. И Этан, остановившийся на расстоянии вытянутой руки от постамента с амфорой, даже не пытаясь скрыть своего вполне искреннего волнения, произнес:

— Я разработал этот план и привел вас сюда, но самоотверженность ваших товарищей, сложивших головы во имя великой цели, заслуживает того, чтобы честь взять в руки этот священный сосуд была отдана вам.

Если бы Левсет почувствовал хоть каплю фальши в речи юноши, стоящего рядом, то, скорее всего, отказался бы от этого лестного предложения. Но молодой человек говорил так подкупающе искренне, что старый маг, вспомнив о павших товарищах, не нашел в себе сил отклонить эту просьбу.

Человек шагнул вперед, чтобы снять с пьедестала ничем не примечательную амфору, и руки помимо его воли задрожали. Груз ответственности прожитых лет, накопившейся усталости разом обрушился на его плечи, и Левсет понял — если он возьмет древний артефакт, то уж точно не выдержит всего этого неподъемного веса и сломается.

Руки безвольно упали, и, неожиданно почувствовав себя очень старым, он чуть слышно пробормотал:

— Нет, не могу. Время стариков прошло, теперь настала пора молодых брать в свои руки бразды правления миром.

Красивое лицо Этана исказилось недоумением, смешанным с яростью. Это было немыслимо! Он поставил на исход данного предприятия свою жизнь, преодолел все возможные и невозможные препятствия, предал родителей, продал сердце и лишился своей божественной сущности. И все это во имя чего? Чтобы какой-то жалкий старик из-за нелепой причуды перечеркнул все это в тот самый миг, когда они находятся на расстоянии вытянутой руки от цели.

Если бы где-нибудь рядом, в пределах прямой досягаемости находился еще один чистокровный человек, Этан, не задумываясь, убил бы этого жалкого смертного, непонятно с чего возомнившего себя слишком старым и мудрым, чтобы совершить всего одно движение рукой.