— Всё хорошо, мой господин, — ровно произнесла она. — Мы в безопасности и завтра пойдём во дворец. Вы опять увидите Шширара и господина Вааша. Господин Вааш возьмёт вас на рыбалку, и вы поймаете самую большую рыбу.

Ссадаши вздрогнул. Последний раз он поймал самого себя за ухо. Вааш был в восторге.

— Спите. Рассказать вам что-нибудь?

— Рассказать? — Ссадаши понадобилось время, чтобы сообразить: рассказывать ему собираются сказку. — Нет, я устал.

И заелозил лицом по упругой груди как по подушке.

— Спите, — горячая рука опустилась на его голову и лаково погладила.

Ссадаши замер. Почти так же его гладила мама каждый раз, когда видела его. Гладила и радовалась, что он не такой высокий как братья, и она может его целовать.

В груди поселилось волнение.

Рядом с матерью чувствовать себя ребёнком приятно и хорошо. Но рядом с другой женщиной — нет. В груди возрастали сумятица и волнение: Ссадаши не мог разобраться в нахлынувшем чувстве и забеспокоился.

Вытащив руки из-под рубахи, он словно бы в приливе нежных чувств обхватил Дейну за шею и стиснул.

— Ты такая хорошая…

— Спите, господин, — ласково увещевала Дейна.

Ссадаши завозился и заворочался, Дейна охнула под его тяжестью и упустила момент, когда палец нага лёг на определённую точку на её шею. Сон навалился с непреодолимой силой и прижал к крыше не хуже нага. Дейна попыталась держать глаза открытыми, но обложенный чёрными облаками волчий месяц раздвоился, поплыл, и женщина как в омут канула в темноту сна.

Ссадаши приподнялся и всмотрелся в лицо уснувшей хранительницы. Отогнал рукавом докучливых комаров и с неохотой откатился в сторону. А то действительно раздавит! После чего заботливо подсунул под голову женщины собственную руку и прижал к боку. По губам скользнула довольная улыбка. Так куда лучше!

— Всё-таки какая красавица… — прицокнул наагалей, рассматривая в ночном свете лицо хранительницы.

Ей бы следовало носить нарядные платья, в них она смотрелась бы королевой. С такими-то характером и повадками! Ссадаши скосил лукавый взгляд на поднимающуюся-опускающуюся грудь, пошевелил пальцами, но прикасаться не стал. Хотя щёки ещё помнили восхитительную мягкость и упругость и губы зудели от желания смять нежную кожу. Какой соблазн! Наверное, всё же надо поблагодарить императора. Ссадаши хищно оскалился, продумывая благодарность, но отвлёкся, заметив, как под рубахой Дейны скрывается гибкий чешуйчатый хвост.

— Эх, ты, поганец! — ревниво вскинулся Ссадаши. — Там я греюсь!

Проснулась Дейна от того, что солнце беспощадно жарило спину. Ткань рубахи нагрелась и спина была неприятно влажной. В голове царила странная пустота. Обычно она просыпалась почти сразу: начинали приходить мысли о прошедшем дне, стучались заботы дня сегодняшнего и тело приятно ныло и требовало завернуться в одеяло. Тело ныло и сейчас, а ещё мерно покачивалось вверх-вниз, а левая нога онемела почти до бесчувствия. Приподняв голову, женщина сонно осмотрелась и мгновенно пробудилась.

Она лежала на груди господина Ссадаши и совсем недавно утыкалась носом в его распахнувшийся ворот. Сам наг лежал на спине, раскинув руки в стороны, и продолжал спать. Дейна хотела было скатиться, но обнаружила, что кончик хвоста как раз обвил её затёкшую ногу. Шевеление побеспокоило нага, и он недовольно поморщился.