— Я однажды уже предлагал тебе догадаться почему. И сейчас не понимаешь? — спросил он ее укоризненно. Хона замотала головой. — Нет? — удивился Арно. — Хорошо, я скажу: с самого начала я стремился защитить тебя от Исан.

— Защитить меня?

— И удержать тебя здесь столько времени, сколько ты могла выдержать враждебность Исан.

— Ты имеешь в виду, что держал Исан в неведении относительно моей связи с Пирсом потому, что она могла меня выжить с острова?

— У тебя был контракт с ЮНХ на определенный срок. Но я боялся, что Исан может тебя вынудить уехать раньше, прежде чем я мог бы сблизиться с тобой, любимая. Понимаешь, я знал Исан гораздо лучше, чем могли предположить Дорис или моя мать. Я слишком часто наблюдал вспышки ее гнева по мелочам и мог предвидеть ее реакцию, узнай она твою историю с Пирсом. Я не сомневался, что в этом случае она не пощадит твоей репутации.

— Увидев снимок Пирса, она поняла, кто я… или, во всяком случае, могла понять.

— Я говорил тебе, что у нее не было полной уверенности в этом. Иначе она не стала бы колебаться. Но, в конце концов ей пришлось купить билет в Европу ценой обязательства держать язык за зубами.

— Господи, Арно! Какой клубок интриг, и только из-за меня! — воскликнула Хона со вздохом облегчения. Арно снова привлек девушку к себе. — Но в любое время Пирс опять может появиться на острове, что тогда делать? — засомневалась Хона.

— Это возможно, — согласился Арно. — Но я усматривал опасность в его возвращении лишь до тех пор, пока мы все думали, что именно он бросил Исан, а не наоборот. Пирс Сабре, как ты сама могла убедиться, невнимателен к людям, но он не из тех парней, которые стали бы преследовать девушку из чувства мести.

— Ты прав, — согласилась Хона. — Но твоя мама и Дорис знают что-нибудь обо мне и Пирсе? И о твоем отношении ко мне? — вновь встревожилась она.

Арно дотронулся указательным пальцем до кончика ее носа.

— Госпожа Потребность Знать Худшее, — обратился он к Хоне в шутливом тоне. — На твои оба вопроса отвечаю «да», они все знают.

— Боже мой! Когда они узнали об этом?

— Совсем недавно. Когда Дорис приехала домой.

— Разве они не возненавидели меня?

— Нисколько. Я знал, что я делаю, когда оберегал твою репутацию в нашей семье. Сейчас они любят тебя такой, какая ты есть. Что касается мамы, то, полагаю, ей не надо говорить что-либо о наших чувствах. Как, по-твоему, она сумела убедить Исан в том, что я не люблю ее, она рассказала…

— Ты думаешь, она догадалась?

— Вполне вероятно, что мама станет уверять тебя, что она знала обо всем с самого начала. Прости ее.

— Самое трудное для меня — это поверить, что она предпочла меня, а не Исан в качестве твоей суженой, — вздохнула Хона.

— Если она искренне верит в свои теории о браке и любви, то должна быть рада этому. Исан никогда не могла интересовать меня в этом смысле.

— В к-каком смысле?

— Оставь! Как будто я уже не дал тебе почувствовать это самым рискованным образом!

Хона знала, что он имеет в виду. Хотя близость радовала сейчас их обоих, в ней был и риск тоже. Опасность состояла в форсировании нахлынувшего на них желания обладать друг другом. После первого ошеломляющего приступа этого желания они должны были воздержаться от безрассудства. Сегодня они должны быть сдержанными. Впереди их ждала целая жизнь в браке по любви.