— Я пойду взгляну, — тут же откликнулась Квинелла.

Она вошла в гостиную, включила один из светильников и стала искать. Там был маленький боковой столик, на который прислуга ставила еду перед тем, как ее подавать. Сейчас на нем не было ничего, кроме белой скатерти.

И вдруг она увидела большой кусок хлеба на полу — видно, во время обеда он скатился со стола, когда вагон сильно тряхнуло.

Квинелла подняла его.

Конечно, не очень-то гигиенично есть хлеб с пола, но это все-таки лучше, чем умереть с голоду.

Вернувшись с хлебом в свою спальню, она увидела, что Рекс с удивительной ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, перевязывает рану в боку незнакомца.

— Вам нужно будет попасть к доктору, и как можно скорее, чтобы он обязательно зашил вам эту рану, — сказал ему Рекс.

— Есть один доктор — в соседнем городе… он поможет мне… если я доберусь… туда.

— Вы обязательно доберетесь, — уверенно ответил Рекс.

— Это все, что я нашла, — сказала Квинелла, протягивая кусок хлеба.

Человек на полу выхватил у нее из рук хлеб и жадно впился в него зубами, как оголодавшая бродячая собака.

— Я вспомнил: у меня в дорожной сумке есть шоколад, — обратился Рекс к Квинелле, — а может быть, вы заодно принесете и мои бритвенные принадлежности?

Она удивленно взглянула на него, но повиновалась, ни о чем не спрашивая.

Она нашла его бритвы, уложенные в изящный кожаный футляр, и шоколад в специальной упаковке — такой обычно выдается солдатам во время маневров.

Когда она вернулась со своими находками в спальню, Рекс, к ее удивлению, обстригал волосы незнакомца ножницами, которые он нашел в аптечке. Обрезанные волосы клочьями падали на пол вокруг него.

— Вы у меня сейчас станете буддийским монахом, — объявил Рекс. — Никто не смеет дотронуться до святого человека, и, кстати, у меня на кровати есть покрывало яркого золотистого цвета.

На этот раз Квинелла не стала дожидаться приказа и сама пошла в спальню Рекса. Она нашла там покрывало цвета яркого золота и принесла его.

Раненый уже принялся за шоколад и поглощал его с такой же жадностью, с которой проглотил хлеб.

Рекс начал брить его голову наголо — так обычно ходят буддийские монахи. Квинелла видела их бритые головы и золотые одеяния, мелькающие в людском море на улицах Калькутты.

— Хорошую краску вы применяете, — заметил Рекс, продолжая свою работу.

— Это как раз та… рекомендованная, — ответил Номер семнадцать, — но я накладываю ее более толстым слоем… чем обычно. Теперь, чтобы оттереть ее, нужно… хорошенько поработать.

— Когда вы должны вернуться? — поинтересовался Рекс.

— Через две недели. Командир прекрасно все понимает. Я не знаю, кто меня выследил, — но как об этом узнаешь?

— Действительно, как? — согласился Рекс. Он закончил бритье, и теперь его подопечный разительно отличался от того человека, который час назад появился в спальне Квинеллы.

Рекс приложил к его ране на лице целебную мазь, и кровотечение прекратилось, а опиум расширил зрачки и совершенно изменил выражение глаз.

— Проверьте, сможете ли вы подняться на ноги, — предложил ему Рекс.

Не дожидаясь слов и зная, что ей следует оставить их одних, Квинелла вышла из спальни в гостиную.

Через несколько минут появился Рекс и торопливо прошел мимо нее в свою спальню.

— Через четыре минуты поезд трогается, — сказал он. — Если мы не успеем, это будет непростительной ошибкой!

Ей не терпелось задать ему множество вопросов, но она знала, что сейчас не время.