— Папа не сможет прочесть записку. Он давно потерял зрение. Представляете, что он может подумать, если получит такую записку. Он будет просто вне себя. А как бы вы чувствовали себя на его месте? Как я могу не вернуться? Куда еще мне идти?

— О, господи, — вздохнул Дарэм. — Как все сложно.

Он в задумчивости смотрел на нее, потирая подбородок. В комнате стало тихо, только иногда собаки скребли лапами по полу, отталкивая друг друга и стараясь добиться внимания хозяина.

— Фейн, — внезапно сказал Дарэм, — будь-ка и ты на что-нибудь полезен. Спустись вниз и пригласи мистера Гиля на легкий обед.

Полковник послушно встал и водрузил на голову свою шляпу с плюмажем.

— Да смотри, сделай так, чтобы он не отказался, — добавил Дарэм, лениво поднимая брови.

Полковник Фейн откланялся, очень импозантный в своей форме и высоком плюмаже, небрежно положив руку на серебряный с золотом эфес шпаги.

— Когда нужно, я бываю необыкновенно красноречив, как бывало говорила моя матушка…

Герцог вовсе не жаждал снова встретиться с Ричардом, что было очевидно. Он поднялся на ноги с раздраженным восклицанием, когда полковник привел в комнату квакера, который держал в руках все ту же коробку. Черный сеттер тут же сделал стойку и заворчал, а Дьявол прыгнул на диван рядом с Мэдди и начал лаять и скалить зубы на незнакомца.

— Шев, — рявкнул Дарэм. — Ради бога, уйми их!

Жерво что-то прошипел. Собаки успокоились. Дьявол, скорчившись на полу в странной позе, положил передние лапы к ее ногам.

Мэдди, забаррикадированная со всех сторон собаками, слабо улыбнулась.

— Я благодарю тебя за то, что ты снова пришел на помощь…

Он огляделся и мягко сказал:

— Я шел следом. Я боялся за тебя, Архимедия. Тебя не обижают?

— О, нет, нет. Герцог привел меня к своим лучшим друзьям. Дарэм и полковник Фейн.

Несмотря на свой темный скромный камзол и шляпу с широкими полями, Ричард Гиль странным и неуловимым образом чем-то был похож на полковника Фейна. Один был весь сама яркость, переливающаяся алым, белым, голубым и золотым, другой — в суровой одежде без украшений. Но в обоих чувствовалась сила, нечто неожиданно могучее под их такой разной внешностью и характерами.

Дарэм не пригласил квакера сесть. Тот оперся руками о спинку стула.

— Позвольте мне быть с вами предельно откровенным, мистер Гиль. Мы не хотим, чтобы герцог был возвращен в семью. Этого нельзя делать в силу тех обстоятельств, о которых нам поведала мисс Тиммс. У нее же сложилось впечатление, что вы придерживаетесь другого мнения. Должен признаться, я не понимаю, какое вам дело до всего этого, но может так случиться, что мы попадем в чрезвычайно неприятное положение, если вы будете болтать об этом. Поэтому я счел… Лучше… скажем так, обсудить с вами это дело.

Ричард ничего не ответил. Полковник Фейн стоял за его спиной, опираясь плечом на дверной косяк.

— Мисс Тиммс обратилась к вам за помощью, — сказал Дарэм. — Вы готовы оказать ее?

— Архимедия поступает так, как считает нужным, — уклончиво ответил Ричард.

— Что ж, не сочтите за наглость, сэр, но я бы хотел знать ваше мнение. Как я понял, вы приняли это дело близко к сердцу, сделали его своей личной заботой. Возможно, вы даже приняли в этом деле сторону семьи. Но, несмотря ни на что, вам не следует упоминать этот адрес. Если вы скажете, что герцог направился в Олбани, сразу станет ясно, у кого он скрывается. — Дарэм сжал пальцами спинку стула и мягко добавил. — Он мой друг, мистер Гиль. Я хочу, чтобы вы как следует это поняли.