Понимание этого было за пределами возможностей ее разума. Она потеряла мать и несколько друзей, но все они умерли от болезней. И были гораздо старше герцога. А сейчас все казалось нереальным. А как же родная мать? Милостивый Боже, что она переживала? Мэдди была уверена, что это она так ужасно кричала в доме.

Мэдди чувствовала себя так, будто она была там, с ними, и предоставляла им свою помощь. Все, что могла. Однако она вдруг обнаружила, что вместо этого оказалась в своем маленьком домишке. Ее отец, улыбаясь поднял голову.

— Уже вернулась, Мэдди, девочка моя.

— О, папа! — сказала она.

Его улыбка исчезла. Он выпрямился.

— Что случилось?

— Мне трудно понять… Я не… — она застонала, схватившись за дверную ручку. — Он умер, папа! Его убили! Сегодня утром на дуэли.

Ее отец сидел, не шелохнувшись, держа руки на подлокотниках кресла. После долгого молчания он произнес:

— Умер.

Мэдди встала возле отца на колени и приникла к нему.

— Такой удар.

Его пальцы покоились на ее голове. На ней сегодня не было капора. Коса была уложена короной, как вчера вечером. Он погладил ее. Дотронулся до шеи, до щеки и почувствовал, что у нее текут слезы.

Мэдди подняла голову.

— Не понимаю, почему я… почему я должна плакать. Я недолюбливала его!

Он погладил ее. Она лежала на его ноге, бессмысленно глядя в угол комнаты.

— Не могу в это поверить, — прошептала она. — Не могу.

Глава 4

Блайтдейл Холл, с его розовыми кирпичными стенами, пилястрами, арками из белого камня, показался Мэдди похожим на аппетитный хорошо украшенный тортик. Новое убежище кузена Эдвардса включало в себя значительную часть Бакингхемширской местности. Там росли шикарные розы, был парк с оленями и черные лебеди плавали в озере. Все это успокаивающе воздействовало на пациентов кузена Эдвардса.

Кузен отца Мэдди доктор Эдвардс Тиммс осуществлял руководство Блайтдейлом в современной и туманной манере. Каждый из его подопечных имел собственного слугу-опекуна. Кузен Эдвардс был увлечен своей работой. С энтузиазмом рассказывал он о своих методах лечения, одновременно отрезая себе ломтики бекона и предлагая Мэдди еще один ломтик копченой рыбы или еще чашечку кофе.

Мэдди иногда слышала женский плач — очень неприятные звуки — но кузен Эдвардс, казалось, ничего не замечал. Через некоторое время крики стихли. Она допила свой кофе и приготовилась к встрече с людьми и выяснению своих обязанностей.

Кузен Эдвардс заверил Мэдди, что от нее потребуется всего лишь внимание и аккуратность. Что же касается самой работы, то она будет несложной. В любом случае было невозможно отказаться от приглашения кузена Эдвардса, которому сейчас не могла помочь жена, занятая с третьим ребенком, тем более что предложение кузена поступило как раз в то время, когда Тиммсу отказали в университете, где он рассчитывал получить место на кафедре математики. Письмо от Генри Бругема выражало сожаление по поводу изъятия вклада, сделанного в фонд университета герцогом Жерво, математическая кафедра стала содержаться за счет денег другого джентльмена, не пожелавшего назвать своего имени, но предложившего своего кандидата на руководство кафедрой.

Действительно, Бакингхемшир и Блайтдейл в это осеннее утро выглядели превосходно. Солнечный свет согревал недавно покрашенные желтые стены столовой, искрился на серебре и прекрасных фарфоровых тарелках, оставшихся от разорившегося баронета вместе с картинами и мебелью.