— О, да! — кажется, она прислушалась к отчаянию в собственном голосе. — Да, конечно, прошу извинения, я просто очень скучала по тебе, и знаешь… — Она снова стала гладить его по руке. — Твоя семья всегда ко мне хорошо относилась. Сестра Клеменсия и даже твоя ужасная старая тетка. — Она истерически рассмеялась и вновь прижалась к нему. — О, и зачем я только вышла замуж за Лесли!

Кристиан хорошо знал, зачем. Потому что он никогда не делал ей предложения и в рамках вежливости давал понять, что и не сделает. Ему постоянно подсовывали различных красоток из хороших семей.

— Иди домой. — Кристиан взял ее за локоть и повернул лицом к служанке. — Я… подумаю.

Она вцепилась в него, потом вдруг встала на цыпочки и страстно поцеловала его в губы.

— Нет, — сказал Кристиан, отодвигая се, прекрасно зная, чего она добивается.

Затем Жерво вручил ее служанке, дав ей деньги.

— Домой. Сейчас.

— Да, сэр. — Девушка взяла хозяйку за руку, хорошо зная щедрость Кристиана.

— Когда ты зайдешь? — спрашивала она. Кристиан посмотрел на нее, затем повернулся и зашагал в самую темную часть сада.

Кристиан сидел в темноте на скамейке. Капал холодным мелкий дождь. Он сказал, что подумает, но все еще был поражен.

Дочка.

Казалось, что вся его жизнь сейчас под угрозой. Есть деньги, но нельзя их контролировать. Есть жена, которая считает, что не нужно было выходить за него замуж, и бывшая любовница, уверенная, что нужно. А дочь носит чужое имя.

Похоже, дочка действительно его. Сазерленда тогда не было в стране. Кристиан же был любвеобилен и беззаботен с женщинами. Господи, какое безумие! Нет, он никогда не думал о последствиях, считая, что все решится само собой. В данный момент все как-то уродливо перемешалось, и он не знал, что делать.

Если бы все шло нормально, его любовница продолжала бы спокойно спать со своим мужем. Отцовство Сазерленда не вызывало бы сомнений. Даже подозрения, если бы они возникли, не волновали бы Кристиана. Люди могут догадываться, но публично выразить подобное сомнение в отцовстве ребенка, рожденного в законном браке, нельзя.

Проклятая! Нужно было ей говорить о дочке своей семье! Если бы она промолчала, они приняли бы девочку как ребенка ее мужа и обращались с ней соответственно. Теперь, вот пожалуйста, они отправили и мать, и дитя подальше от семейного очага. Тем более, что его любовница — плохая мать, двое ее сыновей никогда не покидали Шотландию и она даже не упомянула, что видела их, когда была там. Похоже, что если она не добьется женитьбы на ней Кристиана, то девочку она тоже отправит в Шотландию. И, черт возьми, Кристиан не может ничего поделать. Он не имеет права признать ребенка своим, это преступная жестокость. Девочку лишат имени Сазерленда, она станет незаконнорожденным ребенком. Он даже не может сейчас содержать ее, ведь банк не оплачивает его чеки. А если его отправят туда, то и вовсе не о чем будет говорить…

Кристиан уронил голову на руки. Где-то далеко трещали фейерверки, слышались веселые голоса. Со шляпы на шею скатилась капля холодной воды, но он не пошевелился. Он повторял короткую молитву:

— Помоги мне! Я больше ничего не могу сделать сам! Аминь.

…Мэдди сидела на стуле в мраморном холле. Она собиралась дождаться его возвращения, а потом уйти. Она по-прежнему была в дорожном платье, переодеваться не хотелось. С улицы доносился шум. Она тоже твердила слова молитвы:

— Прошу тебя, Господи, пощади его! Пусть с ним ничего не случится. Господи, если на то твоя воля, пусть он придет домой!

Дарэм ушел разыскивать Жерво. Двое слуг, которые приехали с ними, тоже были направлены на поиски.