Вся семья смотрела на него так, как будто никакого улучшения в его состоянии, несмотря на заверения доктора, не произошло.

Клем начала что-то говорить, но осеклась, так как со стороны лестницы раздался дробный стук клюки — верный симптом приближения тетушки Весты. Этот звук был отлично известен Кристиану, он помнил его с самого детства.

С саркастической улыбкой он поставил поближе к камину любимый стул своей тетки: французской работы, тяжелого дерева, с маленькими пташками и цветочками на обивке, массивными золочеными подлокотниками и ножками в виде драконьих когтей. Драконий трон… С поклоном он повернулся к дверному проему, в котором появилась тетушка. Бледность ее лица резко контрастировала с черным соболем на платье. Это был ее траур по отцу, мужу, брату… А, может, и по Кристиану — кто знает? Траур она носила всегда и не снимала ни при каких обстоятельствах.

— Ты хорошо выглядишь, Жерво, — объявила леди де Марли, подходя к Кристиану.

Мэдди сразу узнала ее. Не требовалось особых представлений, чтобы понять: перед ней автор тех строгих и колких писем из герцогской почты в Блайтдейл Холл; леди, которая посылала великолепно сшитое платье вместо сусальных сантиментов; леди, которая решительным шагом вошла в дом на Белгрейв-Сквейр в то утро, когда Мэдди заступила на дежурство.

Одна из молодых дам помогла леди де Марли опуститься на кресло, приготовленное для нее Кристианом. Ее брови походили на сморщенные белые листочки, губы и щеки были тонко, но заметно подкрашены. Она подняла вверх палец правой руки и объявила:

— Мне стакан красного вина.

Герцог чуть склонил голову набок и после некоторого колебания дернул за шнур звонка около камина.

— Вы расстроите себе пищеварение, тетушка Веста, — предупредила одна из сестер Кристиана. Леди де Марли пропустила ее замечание мимо ушей. Вообще она, казалось, никого не замечала в комнате, кроме своего племянника. Она пристально смотрела туда, где замер Жерво.

— Молодой человек, встань так, чтобы я тебя видела, — распорядилась она и показала, концом своей роскошной клюки на место перед собой.

Кристиан прошел туда, куда было сказано. Леди де Марли медленно оглядела герцога с головы до ног. Вместе с ней смотрела на Жерво и Мэдди. Ее взору предстал красивый элегантный джентльмен. Красивее и элегантнее бывают только в мечтах.

— Такое впечатление, как будто ты только что из французского мюзик-холла, куда ходил «в охотничьем галстуке. А где печатка? — вдруг спросила леди де Марли.

— А! — спохватился кузен Эдвардс, опустив руку в карман. — Я принес ее, миледи. Мне казалось, что лучше оставить ее у меня до нашего приезда. Для безопасности.

— Теперь вы уже приехали, если не ошибаюсь.

— Конечно, конечно, — засуетился кузен Эдвардс, подходя к ней с самыми подобострастными поклонами, на которые был только способен.

Одним движением леди де Марли приняла коробочку из его рук и тут же передала ее Кристиану.

Мэдди не знала, видел ли кто-нибудь в эту секунду выражение лица герцога. Он взял коробочку и взглянул на нее.

В дверях появился слуга, которого вызвали минуту назад. Пока леди де Марли отдавала распоряжения по поводу вина, Жерво бросил быстрый взгляд на Мэдди.

Она, как будто пряча что-то в кулачке, сунула руку в карман своей юбки, стараясь сделать это так, чтобы не заметили присутствующие.

Жерво нащупал свой грудной карман и опустил туда коробочку, одновременно с благодарностью улыбнувшись.

— Ты хорошо выглядишь, Жерво, — повторила леди де Марли.