Изменить размер шрифта - +
И придет он поздно, – ответила женщина, продолжая вязать.

– Я хотела поговорить с вами...

– Вы совершенно напрасно к нам ходите. Та правда, которую вы ищете за деньги сына, никому не нужна, в том числе и ему самому.

– Она нужна женщине, которая сидит в тюрьме по судебной ошибке. Надеюсь, вы знаете, что такое российская тюрьма?

– Ее надо было посадить десять лет назад! – злорадно выпалила Вероника Анатольевна, наконец, подняв глаза. – На всю ее подлую жизнь! По ней не то, что тюрьма, по ней каторга, по ней ад плачет. Недаром, то пожар у нее, то газ взрывается!

– Бабушка говорила мне, что Регина Родионовна очень плохая женщина, – подтвердила Леночка, усаживаясь за стол. – И что у нее по участку приведения с луком и стрелами бродят и потому ходить туда нельзя.

Вероника Анатольевна недоуменно взглянула на внучку. Та, скорчив забавную рожицу, показала ей кончик языка и принялась раскачиваться на стуле. Делала она это, упираясь руками в край стола и сосредоточенно глядя в сад ничего не выражающими глазами.

– С ней это часто случается, – вздохнула Вероника Анатольевна, вновь принимаясь вязать. – Часами раскачивается. А ночью кричит... Не вовремя вы затеяли это расследование.

– Вовремя, вовремя... – сказала Лена, продолжая раскачиваться. – Не ровен час, еще кого-нибудь подстрелят.

– Как вы думаете, кто мог стрелять в Евгения Александровича? – спросила Марья Ивановна, благодарно посмотрев на девочку. – Или вы, в самом деле, верите в приведения, вооруженные самострелами?

Вероника Анатольевна решительно поднялась, собираясь немедленно скрыться в доме. К счастью для Марьи Ивановны у веранды появился мальчик лет десяти-одиннадцати.

– Можно я поиграю в саду с Леночкой? – вежливо спросил он у Вероники Анатольевны. – У папы сейчас гости, и он отпустил меня на полтора часа.

– Можно, Петя, можно, – закричала девочка, спархивая со стула.

Спустя минуту дети исчезли за деревьями. Проводив их взглядом, Марья Ивановна посмотрела на хозяйку, примирительно улыбаясь.

– Что вы от меня хотите? – сдалась Вероника Анатольевна. Хорошее воспитание не позволило ей оставить гостью одну.

Марья Ивановна посчитала благоразумным не возвращаться к вопросу о том, кто мог стрелять в Евгения Александровича. Решив сначала наладить отношения с негостеприимной хозяйкой дома, она попросила:

– Расскажите мне о себе. Я вижу, вам нелегко приходится с сыном и внучкой?

Вероника Анатольевна раскрыла рот, собиралась говорить, но тут из-за деревьев вылетела Леночка. Вбежав на веранду, она раскрыла коробку с тортом, отрезала два куска (один с розочкой, другой без таковой), вытряхнула на скатерть из соломенной корзиночки приготовленный к обеду хлеб, опустила в нее добычу и была такова.

– Совсем не слушается, – недовольно сказала Вероника Анатольевна вслед внучке. – Вся в отца.

– Это не страшно, главное, я вижу, она вас любит. Расскажите, пожалуйста, о сыне.

– Он был послушным, вдумчивым мальчиком, пока не попал в когти этой ободранной лисицы...

– Вы имеете в виду Регину Родионовну?

– А кого же еще? Я двадцать лет его воспитывала, двадцать лет учила уму-разуму, музыке учила, пению, двадцать лет ночей не спала. Вы знаете, я даже ни разу его по головке не погладила, ни разу не поцеловала, от груди отняла в пять месяцев – хотела, чтобы он вырос независимым и самодостаточным человеком. Двадцать лет воспитывала в строгости, а эта змея поманила его пальчиком из-за забора, и он ушел. Что только я не делала, чтобы отвадить его от этой женщины! До нее он с Кристиной дружил, одноклассницей, она серенькой мышкой тогда была, так я к ней ходила, говорила, что Слава любит ее, но только стесняется признаться.

Быстрый переход