Барбара Картленд. Цыганская свадьба
Глава первая
1818 год
— Должен заметить, Фабиус, — произнес капитан Чарльз Коллингтон, — что более удачным портвейном вы меня еще не угощали. — Рад, что вы его оценили, — отозвался маркиз Рэкстон. На полированном столе горели два серебряных канделябра, и в мерцании свечей лицо маркиза казалось особенно привлекательным. Он был подлинным олицетворением идеала аристократизма и элегантности. Сложнейший узел галстука внушал зависть молодым денди, а уголки воротника доходили до резкого, почти агрессивно упрямого подбородка. — Мой отец был настолько предусмотрителен, — добавил маркиз, — что оставил в подвале целую бочку вина именно этого урожая. И, по-моему, его сейчас уже можно пить. Капитан Коллингтон рассмеялся. — Было время, — напомнил он своему другу, — когда мы готовы были счесть амброзией любое вино, лишь бы оно было хоть немного лучше той невероятной гадости, которую нам приходилось пить, когда армия стояла в Португалии. — Мы были рады, если удавалось найти бутылку с чем угодно, — суховато ответил маркиз. — Я всегда считал, что крестьяне прятали от нас свои запасы. — Конечно, прятали! — согласился Коллингтон. — А ты сам разве не сделал бы то же самое, если иностранцев опивала твою страну? — Помню, как летом, когда мы оказались на том пыльном плато, — задумчиво проговорил маркиз, — мне настолько сильно хотелось пить, что при одной мысли о том, как Принни дует шампанское в Карлтон-хауз, я начинал скрипеть зубами от ярости. — Да уж, стоило мне вспомнить о тех многочисленных джентльменах, которые, говоря словами Шекспира, «спокойно нежились в Англия в своих мягких постелях», как я делал то же самое, — поддержал его Чарльз. Маркиз налил себе еще рюмку портвейна и пододвинул хрустальный графин своему другу. — И в то же время, Чарльз, я часто жалею о том, что война закончилась. — Господи, что за слова! — воскликнул Коллингтон. — Нет уж, позволь сказать тебе с полной определенностью: восьми лет армии с меня предостаточно! — Собираешься продать патент? — поинтересовался маркиз. — Может, и продам, — осмотрительно ответил капитан Коллингтон. — Но в то же время у меня недостаточно денег, чтобы можно было совсем ничего не делать. — Хочешь сказать, что боишься пропить и проиграть все свое имущество? Нет ничего более дорогостоящего, чем избыток свободного времени. — Вот и я так считаю, — согласился Коллингтон. — Ну, Фабиус, это уж ты слишком! — запротестовал его друг. — У тебя огромные имения, несколько первоклассных скаковых лошадей, ты — гордость «Клуба Четверки», в члены которого принимают только самых блистательных наездников. И все признают, что более меткого охотника не найти во всей Англии. Чего еще тебе надо? Наступило молчание, а потом маркиз признался: — Сам точно не знаю. Но одно могу сказать с полной определенностью — этого недостаточно! — Тебе не везет в любви? — осторожно спросил капитан Коллингтон. — Господи, нет, конечно! — воскликнул маркиз. — То, что ты называешь любовью, волнует меня меньше всего. — Я так и подумал, что уж это вряд ли, — со смехом отозвался Чарльз. — Ты слишком хорош собой! В этом все и дело, Фабиус. Тебе достаточно только улыбнуться женщине, — и она уже готова броситься к тебе в объятия или идти с тобой к алтарю! Маркиз ничего не ответил. |
