Слыхал я русское преданье:

Теперь полунощной порой

У спящего теснит дыханье

Домашний дух; перед зарей

Уходит он. Сиди со мной.

Земфира

Отец мой! шепчет он: Земфира!

Старик

Тебя он ищет и во сне:

Ты для него дороже мира.

Земфира

Его любовь постыла мне.

Мне скучно; сердце воли просит —

Уж я... Но тише! слышишь? он

Другое имя произносит...

Старик

Чье имя?

Земфира

              Слышишь? хриплый стон

И скрежет ярый!.. Как ужасно!..

Я разбужу его...

Старик

                 Напрасно,

Ночного духа не гони —

Уйдет и сам...

Земфира

                 Он повернулся,

Привстал, зовет меня... проснулся —

Иду к нему — прощай, усни.

Алеко

Где ты была?

Земфира

                     С отцом сидела.

Какой-то дух тебя томил;

Во сне душа твоя терпела

Мученья; ты меня страшил:

Ты, сонный, скрежетал зубами

И звал меня.

Алеко

                Мне снилась ты.

Я видел, будто между нами...

Я видел страшные мечты!

Земфира

Не верь лукавым сновиденьям.

Алеко

Ах, я не верю ничему:

Ни снам, ни сладким увереньям,

Ни даже сердцу твоему.

Старик

О чем, безумец молодой,

О чем вздыхаешь ты всечасно?

Здесь люди вольны, небо ясно,

И жены славятся красой.

Не плачь: тоска тебя погубит.

Алеко

Отец, она меня не любит.

Старик

Утешься, друг: она дитя.

Твое унынье безрассудно:

Ты любишь горестно и трудно,

А сердце женское — шутя.

Взгляни: под отдаленным сводом

Гуляет вольная луна;

На всю природу мимоходом

Равно сиянье льет она.

Заглянет в облако любое,

Его так пышно озарит —

И вот — уж перешла в другое;

И то недолго посетит.

Кто место в небе ей укажет,

Примолвя: там остановись!

Кто сердцу юной девы скажет:

Люби одно, не изменись?

Утешься.

Алеко

             Как она любила!

Как нежно преклонясь ко мне,

Она в пустынной тишине

Часы ночные проводила!

Веселья детского полна,

Как часто милым лепетаньем

Иль упоительным лобзаньем

Мою задумчивость она

В минуту разогнать умела!..

И что ж? Земфира неверна!

Моя Земфира охладела!...

Старик

Послушай: расскажу тебе

Я повесть о самом себе.

Давно, давно, когда Дунаю

Не угрожал еще москаль —

(Вот видишь, я припоминаю,

Алеко, старую печаль.)

Тогда боялись мы султана;

А правил Буджаком паша

С высоких башен Аккермана —

Я молод был; моя душа

В то время радостно кипела;

И ни одна в кудрях моих

Еще сединка не белела, —

Между красавиц молодых

Одна была... и долго ею,

Как солнцем, любовался я,

И наконец назвал моею...

Ах, быстро молодость моя

Звездой падучею мелькнула!

Но ты, пора любви, минула

Еще быстрее: только год

Меня любила Мариула.