Ребекка Уинтерз. Да или нет?
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Со ступенек монастыря траппистов, расположенного на вершине холма, перед Фрэн Мэллори открывался вид на всю долину Солт-Лейк. Было семь утра, и солнце только показалось над вершинами гор. Роса сверкала на свежей зеленой траве. Было раннее апрельское утро, все вокруг дышало спокойствием и умиротворением еще не проснувшейся природы. Запах цветов с фруктовых деревьев кружил голову Фрэн. Она стояла, завороженно наблюдая за облаками, проплывающими в сверкающем голубом небе словно огромные пуховые подушки. Она прислушалась к звукам грегорианского псалма, доносившимся из часовни. У этих мужчин, давших обет безбрачия ради высокой цели – служения Богу, были на редкость красивые голоса, но им следовало бы приносить радость живым людям, а не мрачным монастырским стенам. Фрэн не могла понять мужчин, полностью отказавшихся от мирской жизни. Впрочем, ее эгоистичный отец был не в состоянии контролировать собственные страсти. Он частенько изменял ее матери, а потом и вовсе оставил ее и уехал из штата. Больше о нем никто не слышал. Фрэн не была единственной среди своих подруг, чья семья пережила крушение. Отец Марши Ньюм получил срок за то, что, как обнаружилось, был женат на двух женщинах сразу. Они жили в разных городах и потому ни о чем не подозревали. Этого Фрэн тоже не понимала. Она не могла найти оправдание своим однокурсникам по университету, которые были женаты, но, несмотря на это, пытались заигрывать с ней. И недоверие Фрэн ко всем мужчинам только увеличивалось с каждым новым примером. Если Бог и хотел, чтобы мужчины и женщины женились и жили счастливо, были «плотью единой» и т. д., и т. п., то она почти не сталкивалась с подобным. Хотя, вынуждена была признать Фрэн, ее дядю, ее пастора и пару коллег на работе можно было считать счастливым исключением. Поющих монахов тоже можно было причислить к людям, достойным уважения. Она выделяла их в особую категорию. Ведь их нельзя было назвать мужчинами в полном смысле этого слова. Встряхнув золотистыми волосами, Фрэн открыла тяжелую дверь, стараясь отогнать неприятные мысли, омрачившие такой прекрасный день. Внутри часовни было пусто. Она не удивилась: слишком рано для туристов и посетителей. Специальная табличка объясняла, что гостям, пришедшим на службу, следут пройти наверх. Другая табличка указывала дорогу к церковной лавке. Поль сказал, что аббат встретит ее там для первого интервью. А затем ей, может быть, разрешат сделать несколько снимков внутренних помещений. Когда Фрэн открыла дверь церковной лавки, у нее перехватило дыхание. Она приготовилась встретить глубокого старца, но это был совсем не старец… Высокий, темноволосый и чисто выбритый монах стоял за прилавком. На вид ему лет тридцать, одет в коричневую рабочую рубашку и черные брюки, точно такие же она видела на монахах, работавших в саду. Когда Фрэн вошла, монах перестал расставлять товар и поднял взгляд на нее. В его карих глазах светился острый ум. В лавке был полумрак. Он спросил: – Чем я могу вам помочь? У монаха был низкий чувственный голос, один звук которого гипнотизировал Фрэн. – Я мисс Мэллори из «Бихайв мэгэзин». Аббат дал согласие на интервью для нашего журнала. Мы собираемся напечатать статью о монастыре в июльском номере. – Боюсь, отец Амброзий не сможет сегодня вас принять – плохо себя чувствует. Он надеется, что вы простите его за причиненные неудобства и перенесете встречу. Он вернулся к своему занятию. Фрэн никогда так откровенно не игнорировали, но ведь она никогда и не сталкивалась лицом к лицу с монахом-траппистом. – Мне следует сделать это через вас? Он снова посмотрел на нее, его глаза сузились. |
