Лайон Спрэг де Камп. Да не опустится тьма
ГЛАВА 1
Танкреди вновь снял руки с руля и экспансивно взмахнул ими в воздухе. — ...завидую, доктор Пэдуэй! Вся наша работа в Риме так, ерунда. Ничего масштабного, ничего нового. В лучшем случае — реставрация. Тьфу! — Увы, профессор Танкреди, — терпеливо произнес Мартин Пэдуэй, — я пока не доктор, хотя, надеюсь, и получу степень, если напишу путную статью о ливанских раскопках. Будучи по натуре водителем крайне осторожным, он судорожно сжимал кулаки, а его правая нога уже давно затекла от постоянного напряжения и попыток проломить пол маленького «фиата». Танкреди схватился за руль как раз вовремя, чтобы на волосок разминуться с величественной «изоттой». — Какая разница? У нас здесь каждый «доктор», а доктор он или нет... Вы меня понимаете? С вашими способностями и умом... Так о чем я говорил? — Трудно сказать. — Мартин закрыл глаза, чтобы не стать свидетелем неминуемой гибели пешехода. — Вы говорили о письменах этрусков, затем о природе времени, затем о римской археоло... — Ах да, природа времени! Есть у меня одна маленькая идея, понимаете? Все те люди, которые исчезли, они просто‑напросто сделали саквояж. — Что сделали? — Ну, вояж, совершили путешествие! Во времени. И с той точки в прошлом, где они возникли, история пошла другим путем. — Получается парадокс, — заметил Пэдуэй. — Не‑е, ствол древа времени сохранился, просто появились новые ветви. Понимаете, доктор? Таким образом, существует, возможно, много вариантов хода истории. Они могут и не очень отличаться от нашего. К примеру, занесло пропавшего на дно океана. Ну, съели его рыбы — и все! Или тамошние жители сочли его сумасшедшим; или попросту убили. Ничего не изменится, правда? Но, допустим, он стал королем. Что тогда? Presto, новый ход истории!.. История — это сеть из четырех измерений, сеть прочная, но и у нее есть свои слабые места. Узловые моменты, я бы даже сказал, фекальные точки — в них‑то и происходят провалы, — Какие фокальные точки? — спросил Пэдуэй, привычно не обращая внимания на оговорки итальянского коллеги. — О, например, Рим, где пересекаются мировые линии многих знаменитых событий. Или Стамбул. Или Вавилон. Помните того археолога, Скржетузски, исчезнувшего в Вавилоне в 1936 году? — Я думал, его убили арабы‑террористы. — Ха, тела‑то не нашли!.. Рим, похоже, вскоре вновь станет средоточием великих событий. Следовательно, сеть здесь ослабнет. — Лишь бы Форум не бомбили, — произнес Пэдуэй. — Какие бомбы?! Серьезных войн больше не будет — все знают, что это чересчур опасно. Но оставим политику. Сеть времени, как я сказал, прочна. Если человек и проваливается в нее, то на это требуется масса энергии. Вот мухе, по‑вашему, легко вырваться из паутины? — Танкреди, широко улыбаясь, повернулся к молодому археологу. В следующие несколько секунд он успел резко затормозить, высунуть голову в окно, осыпать потоком ругательств несчастного пешехода и вновь повернуться к Пэдуэю. — Вы не откажетесь завтра прийти ко мне на ужин? — Что?.. Да, с удовольствием. Я отплываю... — Si, si. Я покажу вам свои уравнения. Но прошу — ни слова моим коллегам, понимаете? — Профессор снял руки с руля и патетически воздел их к небу. — Безвредное чудачество, однако может пострадать моя профессиональная репутация. — Ох! — вырвалось у Пэдуэя. Танкреди ударил по тормозам, и «фиат», визжа покрышками, замер перед выползшим на перекресток грузовиком. |
