Шинар тоже много сидел над бумагами, слал голубей и гонцов в Маларию – а потом, к сожалению, отбыл на три недели, чтобы решить с отцом вопросы, для которых не хватало никаких чернил. Я скучала… неожиданно остро даже для самой себя. И поняла, с ещё большей чёткостью, что не хочу разлучаться с этим мужчиной даже на подобный срок.

Как и полагал Балуар, Теннир Суровый… воспылал к нашему союзу однозначной любовью. Обещал приехать вместе с сыновьями за неделю до нашей с Шинаром свадьбы, чтобы познакомиться с «будущей королевой двух стран» – что и сделал.

Вопреки слухам и сборному портрету литанийских хронистов, он оказался далеко не самым страшным мужчиной. А может, я так рада была видеть Шинара вновь, что и на его родных смотрела влюблёнными глазами. Веселилась с ними на пиру, познакомилась с младшим братом жениха. Нашла принца Ридлара слегка заносчивым, но приятным молодым человеком. А потом мы вновь бесконечно обсуждали детали союза, нашего брака и власти, которая должна перейти к моему будущему мужу.

Сколько бы проблем и сюрпризов ни преподносила жизнь, кажется… с ними действительно удавалось справляться. День за днём, раз за разом. Мы постепенно двигались вперёд, Шинара принял двор, начинал узнавать народ – и я верила, что со временем всё сложится лучшим образом.

Потому что знала главное: как никто и никогда, мой принц верит в меня.

* * *

А потом, в середине лета настал тот день, которого я ждала с замиранием сердца.

– Вы готовы, моя королева?

Фрейлины, вернувшиеся в мою жизнь подобно беззаботным солнечным лучам, хлопотали вокруг. Ролла веселилась особенно – вместе с Шинаром приехал мужчина, который не оставлял и её равнодушной. Я не знала точно, много ли общего они находят с серьёзным Наймиром – моя разговорчивая фрейлина почему то предпочитала хранить это в тайне. Но глаза её сверкали.

Как, подозреваю, и мои.

Платье, в которое меня облачали, было ослепительно белым, лёгким, воздушным – несмотря на сотни оборок. Свадебное платье. Я разглядывала себя в зеркале, не в состоянии поверить до конца. Снова ощущая себя в странном волшебном сне – и в этот раз не желая просыпаться.

Во дворце царила суета, слуги бегали, готовя вечернее торжество, но впервые за многие дни я могла позволить себе прикрыть глаза и улыбнуться, переложив заботы на других. Сесть в карету, приготовленную у главного входа. Опустить холодные руки на подол.

Дорогу в храм Матери запомнила плохо – в память врезались лица людей на улицах, их крики и поздравления. Цоканье копыт до брусчастке. Залитая светом площадь и огромные ступени, по которым меня вёл под руку Аделик.

Помню, как увидела Шинара у алтаря – он ждал спокойно, почти непоколебимо. Лишь развернулся чуть быстрее, чем требовала церемония. Тоже в белых, парадных одеждах, облегающих статную фигуру до сказочного непривычно.

Мой будущий муж – пронзительно красив. И смотрит на меня так, будто рядом нет ни его родни, ни сотни придворных. Я иду к нему на внезапно слабеющих ногах, чтобы встать плечом к плечу.

Наши руки еле заметно соприкасаются.

Балуар читает торжественную речь, из которой я пропускаю половину слов. Взгляд выхватывает в толпе гостей счастливые лица: Диларий следит за мной, подобравшись, стараясь не дать волю чувствам. Аделик оценивает нашу пару со странной гордостью. Вернувшийся Сарен стоит чуть поодаль, рядом с Мариан Эсли – хрупкой девушкой с большими глазами, в неброском, но изящном платье. Они улыбаются, оба, тепло и спокойно.

Святейший замолкает, остаются клятвы – которые мы с Шинаром произносим друг для друга.

Хранить, доверять и любить – вот что обещает мне мой принц. Вот что я эхом повторяю, глядя в его полураскрытые губы.