– Госпожа, – вырвалось у него. – Вы хотите сказать…

Дахут легонько покачала головой.

– Прости. Отнесись ко мне терпеливо. Я всего лишь девушка, взращенная для поклонения богам Иса. Я готова узнать побольше о твоем Христосе. Неужели Он и вправду зовет меня к Себе? Как я могу понять, если не учиться и не молиться? То, что дома я сделать не посмею. Ты тоже сможешь там со мной встречаться, отвечать на мои вопросы, и помогать мне. – Она утерла слезинки. От этого остались трогательные полоски малахита и румян. О, я смогу уединиться, спокойно подумать. Можешь ли ты для меня это сделать, Будик? Уверена, твой Бог будет тебя любить.

– Ну, ну я…

– Ты не богат. – Она полезла куда‑то под нижнюю одежду, которая помогала делать ее фигуру неузнаваемой, вытащила кошелек и подтолкнула его по столу. – Здесь монеты. Этого должно хватить на месяцы, но скажи мне, если тебе понадобится еще. Скажи, что тебе нужно приютить друга – лучше мне переодеваться мальчиком, в Исе в этом нет никакого греха – юноша издалека, плохо говорящий па нашем языке. Он находится у кого‑то на службе, поэтому комнатой часто пользоваться не станет. Можешь помочь мне выдумать полную историю. Ты умен, ты много путешествовал, ты знаешь о мире.

– Это неслыханно, – пробормотал он.

– Но ни в коем случае не противозаконно. Я это тебе обещаю. Найди мне гнездышко, Будик, и если позже ты сможешь дать мне почитать христианские труды… скажи, что дашь, мой солдат! Сделай это для своей Удачи!

Решимость стала твердой.

– Конечно, моя госпожа.

V

В красном платье и с Колесом на груди, на котором лежал Ключ, держа в руке Молот, Грациллоний стоял перед зимним Советом суффетов и говорил:

– Выслушайте меня, прежде чем выкрикивать впустую. Разногласий меж нами достаточно. Я не хочу, чтобы они росли, и если мне удастся, я их улажу. Но происходят они из‑за конфликта между богами, из‑за заповедей богов, и мне кажется, что примирения следует искать прежде всего там.

Я верую в Митру, как и до меня мои отцы. Как ваш король, я воздавал вашим богам и должное, и почести. Взамен я ничего не просил, лишь бы мы с моими братьями были вольны в своем вероисповедании, как и все вокруг. – Подняв ладонь, он прекратил ропот. – Да, даже в прошлом бывали конфликты. Некоторые из вас были оскорблены. Вы ни на миг не задумались о том, что Митра тоже мог терпеть оскорбления? Но мы все же помирились, и не произошло ничего ужасного. Более того, Ис процветал.

Теперь у нас возник новый конфликт, тяжелее всего. И мы должны каким‑то образом положить этому конец, иначе он разорвет город на куски. Я не знаю, как это сделать. Да и вы тоже. Это дело богов.

Вот почему я говорю, давайте воздадим Митре все почести. А потом вместе помолимся о гармонии на небесах, и о знамении свыше.

До сих пор я выполнял обязанности короля не обращая внимания на священные для Митры дни. Он солдат. Он понимает, что на поле сражения люди не всегда соблюдают благочестие.

Но в этом году его день рождения совпадает с полнолунием.

Могу ли я прервать свой Дозор, дабы отпраздновать это как положено, здесь, в храме? Ежели это собрание не позволит, я не стану. Последнее мое желание – вызвать еще больше проблем.

И все же подумайте. Подумайте о том, каким бессмысленным является сейчас обряд Дозора, особенно теперь, когда я еще не накопил сил для нового вызова. Подумайте, что это может означать – для Богов, Которых мы не знаем на самом деле, и для наших душ – если Воплощение Тараниса уделит один день из трех дней и ночей, чтобы послужить Митре, Который тоже является воином.