Ниалл кивнул. Вопрос он задал больше для начала беседы, чем из каких‑то сомнений.

– Завтра богам принесут такие жертвы, которые настроят их на нужный лад, – ответил он.

Вайл не мог не отозваться:

– Если б я еще знал, зачем мы едем!

– О том, что люди не знают, они и проболтаться не смогут, – сурово ответил Ниалл. – Чтобы большинство из вас держали за зубами то, что я вам снова и снова рассказывал.

– Так и будет, хозяин.

– Повтори.

– Вы вождь, который хочет изучить, какие перспективы для вас существуют в торговле с галлами. Ниалл – имя достаточно распространенное для того, чтобы не возбуждать у римлян подозрение, хотя они в любом случае мало знают об Эриу. Но мы должны помнить, нельзя давать огласку тому, что вы – Ниалл Девяти Заложников, король и завоеватель. В Гезокрибат мы приехали в такую раннюю пору, чтобы опередить всех конкурентов. Там мы ждем, живя за счет нашего золота, пока вы отправитесь в глубь страны, порасспрашивать местных жителей.

– На это может уйти месяц, а то и больше, – напомнил Ниалл. – Наслаждайтесь времяпровождением, но вам запрещено говорить что‑либо еще даже между собой, без разницы, сколько вы выпили.

– Снова вам говорю, дорогой господин, вам не следует ходить одному, – забеспокоился Вайл. – Это опасно. Это не пристало вашему достоинству.

– А я и раньше тебе говорил, что если ворвусь во главе вооруженного отряда, то римляне спросят, почему. Они запросто могут это запретить и схватить нас для допроса. Тогда как, если я уплыву тихо, это их успокоит. Они примут меня за варварского простака и не подумают даже, какой вред может нанести одинокий путник.

Вайл вздохнул и закрыл рот. В конце концов, Ниалл уже ездил таким образом, чтобы встретить его в Британии. А что до того, какой вред замышлял король, так это должно быть интересно только Ису; и о мести вождя нельзя было подумать без содрогания.

Они зашагали дальше. Сгущались сумерки.

– Не пора ли нам возвращаться, хозяин? – спросил Вайл.

– Нет пока, – ответил Ниалл. – Я надеюсь на знамение.

Перед ним маячила дубовая роща, он хорошо ее помнил. Неожиданно оттуда взмыла птица. Ниалл остановился. Суставы на древке копья побелели; дыхание со свистом вырывалось между зубов.

Но то был не филин, летавший в несвойственную ему вечернюю пору. Это был ворон, неестественно запоздалый для своего вида, и огромный. Птица трижды прокружила над древком копья Ниалла, прежде чем повернула и захлопала крыльями в сторону юга. Ниалл потряс над головой оружием.

– Это в самом деле знак, в самом деле! – закричал он. Он был вне себя от счастья. Вайл и охрана тайно сделали знаки от неудачи. Несколько человек были рады на грани ночи увидеть Морригу.

Ниалл повернулся, и всю дорогу до холма Темира остальные за ним едва поспевали. Перед Праздничным Залом он остановился, дыша глубоко, но легко, восторг охлаждался как только что накаленное лезвие. В сумерках строение блистало величиной и белизной под крышей из грозовых туч.

Вперед вышла его молодая королева.

– Мы ждали тебя, дорогой господин, – сказала она.

– Меня задержали важные дела, – сказал Ниалл, – теперь будем пировать. – Он взглянул на ребенка у нее на руках, завернутого от холода в мех. Громко рассмеялся. – И не отдавай Лэгера няне. Внеси его, чтобы он был на нашем пиру, он, кто в один прекрасный день станет королем.