Ключ вошел. Он почувствовал, как тот зацепился. Он повернул его и услышал, как щелкнули болты.

Вождь вытащил Ключ, расстегнул замок, выбросил его в пучину. Мгновение он стоял не шелохнувшись: потом с пронзительным криком швырнул вслед и Ключ.

Цепь скользила в его руке, засов был отперт.

Он наверняка не поднялся бы сам по себе, однако, он сам, и портал, который он держал, сильно задрожали под ударами. Ниалл еще не закончил.

Он выбрался наверх. У южной двери была собственная платформа, граничащая с северной на стыке. Там была другая скоба. Под ней находился стержень, на котором поворачивался брус.

Легкий трос тянулся от северного конца засова, через блок, находившийся высоко на южной двери, и вниз. Когда Ниалл нашел его зажим, он рассмеялся. Он знал, что делать, насколько это ему было видно.

Он потянул за веревку. Усилие было незначительным, поскольку на брусе был искусный противовес. Слышал ли он сквозь ветер и море, как тот скрипел на подъеме?

Вскоре он больше не мог тянуть, и знал, что брус располагается прямо напротив южной двери, что ворота Иса отперты. Ниалл прочно закрепил трос.

– Я сделал то, на что была моя воля! Теперь Ты делай то, на что есть Твоя!

Он повернулся и побежал, чтобы выбраться, пока осталось время.

VI

Медленно просыпался Грациллоний. Наполовину сознательно он чувствовал, что борется с этим всеми силами. Он погрузился в небытие. Прежде, чем он смог этого избежать, медленное движение его вернуло. Он словно был рыбой, громадной и вялой, пойманной на крючок прямо там, где лежала на дне моря. Рыбак был силен, что тащил ее вес ближе и ближе к свету наверху.

Его трясли костлявые и сильные руки Корентина.

– Проснись, проснись, человек! – бранился священник. – Что нашло на стольких из вас? Лежите словно мертвые… – Он заметил, что глаза моргают. Он хлестко шлепнул короля по щекам, по левой и по правой.

Грациллоний сел. В нем вспыхнули изумление и ярость. Рыба сгорела, а он был на земле, он сам.

– Ты! Во имя Геркулеса…

Корентин отступил и выпрямился.

– Подумай мозгами, – сказал он. – Сбрось оцепенение. Одевайся. Помоги мне распинать людей. Ты в большой опасности, друг мой.

Грациллоний обуздал свой нрав. Этот человек не придет сюда из‑за полночного каприза. Полночного? Который час?

– Рассказывай, – сказал он.

Корентин взял посох, который прислонил к стене. Он оперся на него, поддерживая им свой вес, и тихо ответил:

– Видение. Я видел, как с Небес спустился могущественный ангел, одетый в облако; и над головой его была радуга; а лицо его было словно солнце, а ступни, как столбы огня. И семь громов прозвучало, пока он кричал: «Горе городу! Ибо погибнет он в море, королевой которого был; и будут оплакивать святые. Но ступай ты, слуга Божий, поторопись к королю города, и вызови его прежде, чем его настигнет его враг, чтобы он мог жить; он будет нужен миру. Так сказано».

Я пришел в себя, а меня еще смущал голос и свет. Я не понимал…

Внезапно слезы побежали из‑под косматых бровей, по жесткой коже.

– Я не знал, что это означает, – запинался Корентин. – Может, это демон был во мне? Неужели Бог… позволит умереть тысячам своих невинных грешными? Я пошел и помолился о знамении. Ничего, ничего не явилось. Я думал, я ухватился за надежду, что Бог не разрушит Ис. Это могли бы сделать недобрые люди, как тс, что разрушили Иерусалим. Ты мог бы их опередить. Приказ был пойти и предупредить тебя.

Он с усилием сглотнул, прежде чем закончил более ровным голосом:

– Может, это проделки сатаны.