Операционная блистала стерильной чистотой и была оснащена новейшей западной медицинской техникой, о которой главврач любой рядовой клиники не только не смел мечтать, но и во сне вряд ли когда‑нибудь видел: стоимость этого оборудования на два‑три порядка превышала циркулирующие в подобных заведениях скудные бюджетные отчисления, которые, однако, выбить из Минздрава в полном объеме до сих пор никогда и никому еще не удавалось. Словом, любил себя Орлов сверх всякой меры и денег на сохранение своей жизни не жалел.

Посередине помещения располагались два операционных стола, один из которых – Сергей это прекрасно понимал – предназначался Свирским для его персоны. Он усмехнулся: здесь Свирский явно просчитался.

Опытным взглядом оценив обстановку, доктор удовлетворенно кивнул.

– Все, как доктор прописал, – сказал он и обернулся к Сергею. – Приступаем?

– Приступаем, – отозвался тот.

Общими усилиями взгромоздили безвольную тушу Орлова на один из операционных столов.

– Вы делаете ошибку, Ростовский, – прохрипел «нефтяной король». – Моя жизнь слишком дорого стоит.

– Ваша жизнь не стоит и ломаного гроша, – возразил Сергей.

– В конце концов, это убийство, – слабо сопротивлялся Орлов, в глубине души, однако, понимая, что все его попытки бессмысленны и безнадежны.

– Я забираю свое, – твердо сказал Сергей. – И хватит об этом.

Он кивнул доктору. Тот незамедлительно приступил к работе.

Глава девятнадцатая

Через полчаса все было кончено. Доктор тщательно вымыл руки, переоделся в цивильное, и все трое молча покинули операционную. Сергей и его друг выглядели подавленными, мрачными, говорили мало, изредка перебрасываясь скупыми словами; операция произвела на обоих удручающее впечатление.

Орлов скончался прямо на операционном столе: не выдержало сердце. Следует отдать должное доктору: оставаясь верным клятве Гиппократа, он «вытягивал» больного как мог, хотя и знал, что без почки тот все равно обречен. Коченеющее тело Орлова так и осталось лежать на столе.

Изъятую почку доктор упаковал в специальный контейнер, специально предназначенный для транспортировки свежих человеческих органов, и молча передал Сергею. Тот так же молча принял ее, не имея ни малейшего представления, что с нею теперь делать. Но знал совершенно точно: здесь он ее не оставит.

Свирский был бледен, его била крупная дрожь, однако во взглядах, которые он порой бросал на Сергея, теперь сквозило нечто вроде уважения.

– Пора уходить, – сказал Сергей. – Свирский, выведите нас отсюда. Только учтите: одно неосторожное слово, один неверный шаг – и вас постигнет участь вашего хозяина.

Свирский безучастно кивнул.

– Одно условие, Ростовский. Обещайте сохранить мне жизнь.

– Никаких обещаний я вам давать не буду, – жестко ответил Сергей. – Вашу судьбу мы решим позже, когда выберемся отсюда. У вас все равно нет иного выхода.

Свирский с минуту раздумывал.

– Хорошо, я помогу вам выбраться, – сдался он наконец. Взял мобильный телефон и набрал какой‑то номер. – Это Свирский. Подайте мою «Волгу» к подъезду. Да, сейчас.

Он дал отбой.

– Прекрасно, – сказал Сергей. – Уходим. Николай, эту макулатуру придется тащить тебе. – Он взглядом указал на объемистые мешки с долларами.

Доктор развел руками. Самообладание после проведенной операции быстро возвращалось к нему.

– Надо значит надо, – отозвался он, подхватывая оба мешка.

Сергей отпер дверь и кивком указал Свирскому на выход.

– Вы первый.