Доктор подскочил к Сергею.

– Серега, займись этими двумя, а я пока перетяну руку этому бедолаге. А то еще подохнет от потери крови.

Сергей кивнул.

– Свирский, ключ от двери! – крикнул он. – Живее!

Свирский находился в шоке. Кровь из разбитой челюсти струйкой стекала на его пиджак, но он, казалось, боли не замечал. Выпучив свои бесцветно‑стеклянные глаза, он в ужасе смотрел на грозно надвигавшегося на него Ростовского. Взгляд его был прикован к окровавленному дамасскому клинку. Орлов тем временем, громко сопя, грузно восседал в своем кресле и походил на бесформенную, безвольно‑расплывшуюся, разлагающуюся животную массу, груду гниющего мяса, ничего общего с человеком, казалось, не имевшую.

– Свирский, ключи! – вновь потребовал Сергей. Острие клинка грозно покачивалось у горла убийцы.

Тот наконец очнулся и мутным взглядом уставился на Сергея.

– Да‑да, конечно, – залепетал он и принялся шарить у себя в карманах. – Сейчас, сейчас…

Трясущимися руками он извлек наконец нужный ключ. Теперь Свирский стал послушен и покладист, как овца. Сергей вырвал ключ из его руки, вернулся к двери и запер ее на три оборота.

– А теперь поднимите телефон, наберите номер вашего начальника охраны и запретите ему и его кретинам под страхом смерти входить в этот кабинет. Слышите, живо! Я дважды повторять не буду!

Свирский закивал, как истукан, и полез под стол, куда закатилась трубка от мобильного телефона. Когда нужное распоряжение было отдано, Сергей отбросил саблю в сторону.

– Перейдем к делу, – сказал он, подходя к столу. Доктор к тому времени успел закончить перевязку, использовав в качестве перевязочного материала кусок рубашки Скелета, и отволок бесчувственное тело охранника подальше от входной двери.

– Что вы от меня хотите? – глухо спросил Орлов.

– Справедливости, одной только справедливости, – продолжал Сергей. – За вами слишком много долгов, господин Орлов, и я намерен получить с вас по всем счетам.

– Я расплатился с вами сполна, Ростовский.

– Деньги? – Сергей пожал плечами. – Это только бумага, не более. Нет, Орлов, расчет будем производить иначе.

– Я не понимаю вас. Что вы хотите еще? Я могу удвоить сумму.

– Есть нечто, что не купишь за все золото мира. Человеческая жизнь.

Орлов вздрогнул и медленно поднял на Сергея тусклые, слезящиеся глаза.

– Вам этого не понять, Орлов, вы привыкли все оценивать по своим примитивным меркам. Деньги – вот что для вас является основным мерилом, главной ценностью. Вы решили, что можете позволить себе купить все, даже человеческую жизнь. В том числе и собственную жизнь, не так ли? Однако со мной вы просчитались: я не признаю ваших ценностей. Я живу по собственным законам, законам совести, чести и справедливости. И здесь я потому, что намерен вершить суд над вами – по законам моего мира.

– Мы же с вами обо всем условились, Ростовский. Вы отказываетесь от выполнения принятых на себя обязательств?

– Я аннулирую наш договор, Орлов, в одностороннем порядке, как несправедливый и навязанный мне силой. Теперь ситуация изменилась, моя дочь свободна, руки у меня развязаны – никто не сможет помешать мне сделать то, что я должен сделать. И я сделаю это, клянусь своей дочерью, сделаю, потому что таким выродкам, как вы, места на земле быть не должно.

– Вы убьете меня? – тихо, не проявляя никаких эмоций, спросил Орлов.

– Я не убийца, – сухо возразил Сергей. – Единственное, что я хочу – это торжества справедливости.