— Через пару дней она будет чувствовать себя хорошо. Пуля прошла навылет. Держите больную в тепле и дайте ей отдохнуть.

Волна облегчения захлестнула Дэниела.

— Спасибо. Спасибо вам!

Но к утру Сьюзан не очнулась. А вечером ее начало лихорадить.

Еще днем приехали Эсси и Донован. Они пытались заставить Дэниела поесть, но он не отходил от постели ни на шаг.

На следующее утро опять послали за доктором. На этот раз он вышел от пациентки в мрачном настроении.

— Ее состояние осложнилось из-за ушиба головы, — медленно произнес он. — Кроме того, налицо признаки инфекции. Видимо, кусочек пули остался внутри. — Врач посерьезнел еще больше. — Единственный выход — оперировать, но из-за травмы мозга она может не оправиться после операционного шока.

Дэниел даже не заметил, как побледнела Эсси и всплеснул руками Донован. Дэниел затих. Замолчал. Эсси повернулась и заговорила с ним, но он не понимал ни слова — звуки словно отскакивали от его сознания. Он видел только маленькую девочку с разбитым лицом, изуродованным телом.

— Дэниел? — встряхнула его руку Эсси. — Тебе решать.

«Пожалуйста, помоги ей».

— Дэниел?

Он стряхнул с себя воспоминания и увидел, что на него участливо смотрит Эсси.

— Делайте, что считаете нужным, — прошептал он. — Но я не могу этого видеть. Святые небеса, не просите меня смотреть на это.

Не в состоянии произнести больше ни слова, Дэниел пошел к двери. Донован похлопал его по плечу, но остался в комнате, за что Дэниел был ему благодарен.

«Не люби. Не нуждайся».

«Я был нужен маме. Я был нужен Энни. И подвел их обеих».

«Не люби меня, Сьюзан. Не нуждайся во мне».

«Всю жизнь мне ужасно не везло. До сегодняшнего дня».

Дэниел очутился в затхлом тепле конюшни. Взял лопату и вышел на улицу.

Снег поскрипывал под ногами, словно укоряя Дэниела. Леденящая сырость забиралась под одежду. Воспоминания теснились в голове. Энни. Белл, потом сиротский приют «Бентон-хаус мемориал», кавалерия, агентство. Сьюзан.

«Я люблю тебя, Дэниел… люблю тебя… люблю тебя».

Лопата вгрызлась в снег и лед. Резкий звук полоснул по слуху, и Дэниел увидел другой горный склон, другую могилу. Он заставил себя сделать одно движение, потом другое, пока лопата не ударилась о мерзлую землю. Он продолжал, пока закаменевшая почва не поддавалась.

«С тобой меня охватывают чувства, которые, я думала, не существуют».

«Вот увидишь, Дэниел. Мы будем счастливы. Очень счастливы».

Из груди Дэниела вырвалось рыдание, и он упал на колени. Голова его откинулась назад, и рот открылся в немом крике. Он слал проклятия Богу и судьбе за то, что они потребовали от него еще одной жертвы, еще одной расплаты за любовь.

— Нет! — крик Дэниела разорвал зимнюю тишину и эхом разнесся по ущелью. — Черт возьми, нет!

Мальчиком он вырыл узкую могилу и завернул сестру в свою единственную куртку.

Потом, не проронив ни слезинки, он оставил малышку в земле. Но он не сделает этого со Сьюзан! Он не даст ей умереть! Не теперь, когда близится весна и она так нужна ему.

Дэниел отшвырнул лопату и проследил взглядом, как она заскользила по снегу. Опустив голову, глубоко вздохнул. Он заставит ее жить.

Встав, Дэниел повернулся.

Позади него стоял огромного роста мужчина.

— Где она? — спросил он. — Где Сьюзан? Дэниел подошел к нему. Он не знал, что сказать Максу. Сьюзан рассказывала ему об этом человеке. Она сказала, что он не такой, как все.