— Может, тебе нужна ночная сорочка?

— Что?

— Донован их не носит, но, возможно, у кого-нибудь из мальчиков есть подходящая.

— Нет, мне не нужна ночная сорочка. — Сьюзан побледнела, и Дэниел начал было оправдываться: — Я хотел сказать… — Он вздохнул. — О черт.

Довольно долго он молчал. Сьюзан жестом показала на кувшин и таз для умывания на ночном столике.

— Я оставила тебе воды. Она еще теплая.

— Да. Спасибо.

Помедлив, Дэниел снял пиджак. Очень аккуратно повесил его на спинку кресла-качалки, которое Сьюзан передвинула в угол комнаты, затем развязал галстук.

Он сейчас начнет умываться. Прямо у нее на глазах. Здесь. В ее комнате.

— Может, тебе лучше лечь в постель? Холодно.

Сьюзан охватил страх.

— Мне снять ночную рубашку?

— Что? — Дэниел уставился на Сьюзан. — Нет. И так хорошо. Просто прекрасно. — Когда же она не двинулась, вздохнул. — Иди под одеяло. Я не хочу, чтобы ты простудилась.

— С какой стороны мне лечь?

Дэниел обозрел узкую кровать. Бессмысленно спрашивать про стороны. Хорошо, если они вообще на ней поместятся.

— С какой хочешь.

Сьюзан сняла халат и пошла к кровати.

Край одеяла был откинут, приглашая забраться под него. Простыни оказались холодными, и Сьюзан свернулась калачиком под простынями, одеялами и шерстяным покрывалом. Подтянув колени к подбородку, она подоткнула одеяла и, хоть это и оказалось трудной задачей, отодвинулась достаточно далеко, чтобы оставить Дэниелу значительную часть кровати.

С кислой улыбкой Дэниел отметил про себя, что она легла на ту сторону, которая была ближе к двери.

В следующие несколько минут Дэниел испытал все муки неловкости. Он не был новичком по части прекрасного пола. В девять лет он прятался в одном из лучших публичных домов Пенсильвании. И вскоре узнал все, что можно было там узнать. В пятнадцать лет впервые применил свои знания на практике. С тех пор он разделся перед таким числом женщин, что уже не трудился их и считать.

Однако сейчас… Сейчас он раздевался перед Сьюзан. Своей женой. Отрезвляющая мысль. Дэниел мог удивляться и размышлять над этим явлением, но у него дрожали руки, когда он снимал галстук и расстегивал сорочку. Помедлив, снял ее. И поежился. Не от холода, а под пристальным взглядом Сьюзан.

Дэниел попробовал не обращать внимания, налил из кувшина в таз воды. Но взгляд Сьюзан словно огнем жег ему кожу. Зачерпнув ладонями, он ополоснул лицо и шею. Дэниел надеялся немного укротить таким образом свои желания, но разгорелся еще сильнее. В зеркале над комодом он видел, что Сьюзан смотрит на стекающую по его груди влагу.

— …полотенце на…

— Что? — перебил Дэниел.

Их взгляды встретились в зеркале и застыли.

— Там рядом полотенце. Я разложила здесь же твои туалетные принадлежности… Донован принес их сюда.

Голос Сьюзан охрип и будоражил Дэниела. Он кивнул и уткнулся взглядом в воду. Надо что-то с этим делать. И поскорее.

Он быстро обтер грудь и подмышки, не догадываясь, что свет лампы сияет на золотистой коже. Но Сьюзан это заметила. И как завороженная следила за игрой мускулов на спине Дэниела. А в зеркале ей было видно, как одна за другой стекают по животу капельки воды.

Потом Дэниел начал бриться.

— Я думала, ты не бреешься перед сном. Дэниел открыл было рот, но передумал.

Что он мог сказать? Скоро Сьюзан поймет, что солнце не имеет никакого отношения к его бороде, как он как-то сказал ей.