Она услышала гром. Непонятные крики. Папа был где-то там. Но разбудила ее мама.

— Сьюзан, беги спрячься в погреб. Это новая игра! Мы сейчас будем играть.

Девочка схватила тряпичного кролика и прижалась к стене.

— Сьюзан! Делай, что тебе говорят. Ты же знаешь, что бывает, когда ты не слушаешься маму.

Знаю, подумала девочка и бросила взгляд на изображение Иисуса над своей кроватью. Ее не будет любить Бог, если она не станет слушаться. Она выбралась из кровати и заторопилась за матерью, размышляя над странной игрой.

Эрин Херст вывела дочь из дома и спустилась с ней в погреб. Широкие пустые полки угрожающе нависли над головой ребенка, и, когда мама повернулась, чтобы уйти, девочка вцепилась в ее юбки.

— Не уходи. Я боюсь одна, не уходи!

Эрин наклонилась и обняла дочь:

— Я люблю тебя, Сьюзан. Я тебя люблю.

Гром приблизился. Раздались какие-то звуки, напоминающие те, что производит папино ружье, когда он охотится.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Ни за что не выходи! Пока я не позову тебя. Ты поняла меня?

Сьюзан схватила мать за руку, когда та пошла к ступенькам.

— Пожалуйста, не уходи.

— Сьюзан! — В голосе мамы проскользнула нотка паники. — Делай, что тебе сказано.

Дверь погреба захлопнулась над головой Сьюзан. Она заплакала, в отчаянии озираясь вокруг. Снова послышался гром. На этот раз он был похож на конский топот, а не на приближающуюся грозу. Сьюзан поднялась по шатким ступенькам и приложила ухо к двери. Она сделает так, как сказала ей мама. Она будет хорошей девочкой. А потом, как на картинке над ее кроватью, придет Иисус и посадит ее к себе на колени. И никто ее не накажет.

Сьюзан показалось, что она услышала мамин голос. Она ее позвала? Игра окончилась? Она снова услышала крик матери, на этот раз более явственный. Испугавшись, что она нужна матери и не идет ей на помощь, девочка выбралась из погреба.

В ночной темноте она босиком пробралась к дому и обошла его.

— Мама? Мама, мне показалось, что ты меня звала.

Совсем рядом с домом она остановилась, споткнувшись о тело, которое лежало на земле в ярко-красной луже.

— Папа?

Он лежал неподвижно. Очень… неподвижно. Мужчина, который стоял над ним, не обращал никакого внимания на то, что папины безжизненные пальцы по-прежнему сжимали револьвер. Нож незнакомца был в крови. Этот человек сжимал в руке папины золотые часы.

— А где остальное?

Никем не замеченная, Сьюзан укрылась за углом дома. Пятеро других мужчин окружили ее мать, толкая ее, насмехаясь над ней.

Мама плакала, закрыв лицо руками.

— Больше ничего нет. Ничего!

— Где твои деньги? У вас должна быть еда!

— Ничего нет!

Мужчина с ножом пнул отца Сьюзан и подошел к Эрин.

— Ну тогда нам придется взять что-нибудь другое, а?

— Мама!

Она отняла от лица руки и с ужасом посмотрела на дочь.

— Сьюзан, уходи!

Мужчина с ножом обернулся.

— Иди сюда, девочка. Сьюзан сделала шаг назад.

— Девочка!

Мужчина с ножом обхватил рукой за шею мать Сьюзан и приставил окровавленный нож к ее горлу.

— Иди сюда или я зарежу ее этим ножом.

— Нет! Беги, Сьюзан!

Сьюзан повернулась, чтобы бежать, и налетела на другого мужчину. Он поднял ее, кричащую и брыкающуюся, и понес к тесному кружку мужчин. Грубо поставил ее в центре. Когда Сьюзан бросилась к матери, схватил ее и вернул на место.

— Стой смирно, малышка. Стой смирно, пока мы пощупаем кожу твоей мамочки.