– Что дальше?

– Я раскинул умишком, посоветовался со знающими корешами, и они мне не рекомендовали ждать дождя.

– И ты рассчитывал, что Бержерон даст тебе зонтик?

– Да, в некотором смысле.

– Объясни.

– Я узнал, что у Буальвана был компаньон, ну и подумал, что этот месье мог знать, какая такая опасность грозила его другану. Вот я и пошел к нему.

– И он тебя сразу принял?

– Я ему сказал по телефону, что я старый друг Буальвана и хочу с ним поговорить о Жероме.

– Как прошла беседа?

– Неплохо. Я сыграл ва-банк и все ему выложил, как сейчас вам.

– И как он отреагировал?

– Казался заинтересованным, но не больше.

– Тебе не показалось, что он тебе не поверил?

Альфредо размышляет. Чувствую, он взвешивает все «за» и «против». Наконец он отрицательно качает своей красивой средиземноморской головой.

– Не могу сказать. Он вел себя так, будто верил, но мне кажется, что это он из вежливости.

– А что он сказал потом?

– Стал демонстрировать презрение. Сказал мне что-то вроде «Надеюсь, что полиция не получит этот безумный договор». – «А если получит?» – спросил я. Он встал, чтобы показать, что достаточно на меня насмотрелся. "В таком случае, обратитесь к специалисту, я не адвокат – сказал он мне.

Лично мне реакция Бержерона кажется хорошей.

– А ты его не спросил, знает ли он об опасности, грозившей его компаньону?

– Спросил, конечно.

– Его ответ?

– Постучал себе пальцем по лбу, как будто хотел меня убедить, что Жером был чокнутым, я, между нами говоря, господин комиссар, я начинаю думать, что это, может, и правда. Я уже видал такое: парни, возвращавшиеся из колоний, свихивались.

– В общем, ваша встреча закончилась ничем?

– Верно.

– И как вы расстались?

– Довольно сухо. Мой приход не вызвал у него восторга. Наверное, он перепугался, что я попытаюсь его шантажировать.

Я хлопаю Альфредо по плечу.

– А может, ты туда пошел отчасти и затем, чтобы разнюхать обстановку? Если бы Бержерон не вел себя твердо, ты бы запел ему песенку под названием «Выкладывайте бабки».

Он отвечает уклончиво:

– Любите вы, легавые, придумывать!

Я глубоко убежден, что месье выложил все, что знал.

– Я прикажу перевести тебя в более комфортабельную камеру, – решаю я.

Он мрачнеет.

– Значит, вы оставите меня в тюряге? – А ты чего думал? Что теб отвезут домой на лимузине?

– Если вы меня забираете, я хочу болтуна!

– Завтра. Сейчас поздно, все адвокаты спят.

Я приказываю перевести его на второй этаж, в камеру предварительного заключения. Там по крайней мере есть свет, тепло и нары, чтобы лечь.

– Скажешь, что хочешь на завтрак, – шучу я. – Повара в твоем распоряжении.

– Поганая погодка, – ворчит он. – Внезапно потеплело и начал валить снег.

– Как Пакретт?

– Ничего. В больнице он пришел в себя, и я получил от него первые показания.

Матиа стряхивает снег, снимает пальто и достает из кармана блокнот на спирали.

Он пробегает по записям своим орлиным взглядом.

– Вот. Пакрегг следил за той машиной из своей. Неожиданно он заметил вышедшую из кустов фигуру.