— Так что же вы предлагаете?

— Несколько недель подождать. А в это время мои люди могли бы за ним понаблюдать.

— Я пошлю патрули, чтобы прочесать как следует все холмы.

— А как насчет блокады?

— Она будет продолжаться.

Нил в этом нисколько и не сомневался. Хотя после сражения при Куллодене прошло более полутора лет и большую часть якобитов истребили или арестовали, Англия все еще хотела задушить Шотландию голодом. Он слышал, правда, что нескольким ирландским кораблям было разрешено доставлять в Шотландию овес.

Как бы то ни было, он заронил семя сомнения в восприимчивый мозг Камберленда, и ему пора уходить, чтобы не совершить какую-нибудь ошибку. По-видимому, ему удалось убедительно опровергнуть обвинения Реджинальда, направленные против Джэнет. Остается надеяться, что герцог Камберленд прислушается к его совету и не станет сейчас предпринимать каких-либо действий, обвиняя одно из самых могущественных семейств Шотландии в измене королю и возможном сговоре с Черным Валетом.

Камберленд, видимо, тоже устал от напряженного разговора с Брэмуром.

— А теперь я хочу познакомиться с графиней, — сказал он. — И составить о ней собственное мнение. Нил поклонился:

— Я сейчас представлю ее вам.

Когда он вошел в гостиную, Джэнет стояла, пристально глядя на старинный портрет какого-то шотландского вельможи. Портрет был разрублен мечом и так и остался висеть на стене. Помня, что в гостиной присутствует английский лейтенант, Нил подошел к Джэнет и торжественно изрек:

— Его светлость желает увидеться с вами.

В глазах Джэнет вспыхнул страх. Как большинство якобитов, она ненавидела Камберленда, но знала, что ради детей должна скрывать свои истинные чувства.

Нил наклонился поближе и прошептал:

— Соглашайся со всем, что бы он ни говорил.

Джэнет вопросительно взглянула на него и кивнула. Это молчаливое согласие пронзило его сердце. Кажется, она наконец стала доверять ему.

Взяв Джэнет под руку, Нил ввел ее в королевскую приемную.

— Ваша светлость… — Джэнет присела в почтительном реверансе.

Взгляд Камберленда удовлетворенно блеснул.

— Теперь я понимаю, почему Брэмур взял вас под свое покровительство.

— Благодарю вас, ваша светлость.

Нил всегда считал ее красавицей, но сейчас она показалась ему особенно горделивой и прекрасной. В глазах Джэнет не отражалось ни неприязни, ни страха, хотя он прекрасно знал, что они терзают ее сердце.

— Брэмур хорошо о вас заботится?

— Но это графиня заботится обо мне, — вставил Нил и повернулся к Джэнет: — Я уже рассказал его светлости о том, что вы спасли мне жизнь после нападения в горах. И что вы были беспредельно добры, согласившись сопровождать меня обратно в Брэмур, так как я все еще пребывал в лихорадочном состоянии.

— Маркиз настаивал на возвращении в свой замок, а я опасалась, что рана опять воспалится, — объяснила Джэнет.

— Очень великодушно с вашей стороны, — отозвался Камберленд. — Очень рад был познакомиться с вами, а теперь, к сожалению, я должен заняться другими делами.

Аудиенция закончилась. Джэнет снова присела в реверансе.

— Кстати, Брэмур, — вдруг сказал Камберленд, когда они уже повернулись, чтобы уйти. — Я скучаю по коньяку, который дарил мне ваш кузен. Это был коньяк необыкновенно высокого качества.

— Я поищу в погребах замка, не осталось ли там нескольких бутылок, милорд.

Выйдя из приемной, они молча пошли по длинным коридорам Холируда.