— Вы не можете поверить в то, что эти мотивы честны?

— Если говорить совершенно откровенно, то не могу. Да, вы добры к моим детям. Но когда-то вы были добры и со мной. И я не хочу, чтобы они тоже пострадали от излишнего доверия.

В сотый раз Нил пожалел, что в свое время не смог ей объяснить истинную причину своего отказа. Не смог признаться в том, что ему и его потомкам угрожает наследственное безумие. Он боялся увидеть страх в ее глазах, боялся быть отвергнутым… А теперь, наверное, уже поздно во всем признаться. Да и в чем, собственно? В том, что он недостаточно уважал ее и не сказал поэтому всю правду?

— Я отвезу вас в Лохэн, когда вернусь.

— Без всяких условий?..

— Да.

— А как долго вы будете отсутствовать?

— Не знаю.

Появился Торкил. Он налил ей вина и посторонился, пропуская лакея с подносом, уставленным блюдами с едой.

А Нил между тем размышлял. Джэнет явно что-то задумала. Нечто такое, на что он не сможет согласиться.

— Торкил рассказал вам о слойках? — неожиданно спросила она.

Нил удивился:

— Нет.

— Самсон и Далила съели слойки, которые я оставила на столе. Кстати, вы направляетесь в Эдинбург? У меня есть письма…

«Никаких писем у нее, конечно, нет, — понял Нил. — Ей просто надо выведать, куда я еду».

— Нет, у меня есть владения на западе страны, которые необходимо проведать.

— Новые владения?

— Да.

— Якобитские?

Он промолчал.

— Дарованные за верную службу мяснику?

— Дарованные моему предшественнику за его службу. Моя собственная оказалась не столь успешной.

— Но все же достаточно успешной, чтобы получить опекунство над моим сыном. — Джэнет отвернулась. — Вообще-то я надеялась, что мы проведем приятный вечер, а вместо этого опять начинаю нападать на вас…

— Тем не менее мне всегда приятно видеть вас за своим столом.

— Как любезно с вашей стороны.

— Во всяком случае — честно.

— Вы поедете потом в Лохэн? — Джэнет снова пыталась разузнать о его планах.

— Нет, не собираюсь.

— Но вы ведь можете мне сказать, сколько времени вас не будет! Несколько дней, неделю или месяц?

— Ну вряд ли месяц, миледи, но я, право, не знаю. Мы затеваем нечто новое в Калли, в сорока милях отсюда. Когда эти земли перешли в собственность к моему кузену, они были уже пусты, а в Брэмуре сейчас слишком много арендаторов. Я предложил нескольким молодым людям наделы, и они уже переехали туда. Если там начать разводить овец, тогда в Брэмуре можно будет все земли отдать под зерновые. Хочу проверить, как в Калли идут дела. Тамошние поселенцы, подобно вам, очень недоверчивы.

Все, что он говорил, было правдой, но только частью правды. Он не собирался посвящать ее в то, что по какой-то необъяснимой причине едет на встречу с человеком, который едва его не убил и которого разыскивали власти.

Джэнет пристально на него смотрела, словно понимая, что он о чем-то умалчивает.

— Если вы уезжаете надолго, то я тоже хотела бы уехать. В Эдинбург.

— В Эдинбург?

— Надо купить тканей на платья девочкам.

— И вы хотите их взять с собой? И мальчика тоже?

— Да, я не хочу оставлять их здесь одних.

Что у нее на уме? На свете не было женщины, которую меньше заботили бы красивые тряпки, даже если это касается дочерей. А кроме того, они все еще должны некоторое время носить траур.