— При таких харчах и умереть не долго. — Клиффорд набрал полную горсть ещё зеленоватой земляники. — У меня хоть мясо бывает, да и в супе всегда плавает мозговая кость.

— Мозговая кость для меня — роскошь!

— Слышали, в наши края приезжает граф Роланд Норинстан: король только что передал ему во владения новые земли возле границы. Кажется, его фамильный замок тоже в тех краях. Что ж, будет усмирять не в меру разбушевавшихся валлийцев. А ведь ловко придумано: поставить над этими строптивцами их же соплеменника!

— Да, наш Эдуард хитёр… — Баннерет подвинул к себе глиняную миску, налил молока и пальцами размял в ней землянику.

— Этот Норинстан из рода валлийских князьков.

— Сколько ж их там, этих князьков? — усмехнулся Леменор.

— Да как грязи! Он бы, как они, всю жизнь проторчал в тех проклятых холмах, если б его родственнички вовремя не переметнулись на королевскую службу. Тут уж им подфартило! Особенно этому, Роланду. Ничего удивительного, его мать — знатная особа и, наверняка, замолвила за сына словечко.

— А за меня похлопотать некому. Вот бы сойтись с ним — кто знает, может, с таким покровителем я наконец выбрался в люди.

— Напрасный труд! — усмехнулся Фарден. — Да и чем Вам плох Осней?

Леменор пожал плечами и отхлебнул из миски получившееся лакомство.

— Как дела у Вашего брата?

— Он с головой ушёл в дела церкви. Недавно я выхлопотал ему приход у Форрестеров — надо же с чего-нибудь начинать?

— У каких это Форрестеров? — нахмурил лоб баннерет. — Моя сестра замужем за одним Форрестером. Она вдова.

— Не знаю, я с ними не знаком. Просто освободилось место, меня известили, и я принял кое-какие меры. Знаете, у моего Бертрана большое будущее, и я надеюсь, что когда-нибудь он станет епископом.

— Интересно, что нужно от меня Оснею? Надеюсь, он не отправит меня в глушь по пустяшному делу. Если меня опять отправят закупать лошадей и фураж, я рискую пропустить лучшее время для охоты.

— А Вы приезжайте охотиться ко мне, — любезно предложил Фарден. — Зверя у меня столько, что и до Рождества не перестрелять!

Глава V

Барон Уоршел пребывал в хорошем расположении духа: арендаторы, свободные крестьяне и вилланы отдавали ему оброк, каждый по-своему. Кто-то восседал на собственном осле между двумя корзинами с шерстью и яйцами, подбрасывая на ладони мешочек с солидами и пенсами, кто-то шагал возле повозки, груженной мешками с зерном и овощами — их ежегодная процедура уплаты по счетам в общем-то устраивала, хотя с размером выставленного счета они могли бы и поспорить.

Большинство лишь частично расплачивались с господином звонкой монетой, заменяя остальную часть навозом, овцой или молодым бычком.

Барон расхаживал по крыльцу и довольно улыбался: в этом году еще больше крестьян предпочло пополнить его сундуки, а не амбары. Джеральд довольно потирал руки и думал о том, что наконец-то сможет дать за дочерью достойное приданое. Через пару лет её пора выдать замуж, но барон не спешил, предпочитая скопить ещё немного денег для того, чтобы найти ей жениха познатнее и побогаче, чем местные рыцари. Его заветной мечтой было сосватать дочку за Давида Гвуиллита («Его отец, хоть и валлиец, но добрый малый!»); для этого он ещё шесть лет назад свёл знакомство с семейством барона Гвуиллита, как раз в то время получившего по наследству ряд земель между Шрусбери и валлийской границей. Но отец не торопил сэра Давида с женитьбой, не выказывая особых предпочтений в отношении Жанны Уоршел как супруги его старшего сына, и призрачные надежды заполучить богатство Гвуиллитов таяли с каждым годом.