Вот его паспорт. Но что мы видим? Фотографию обвиняемого. Значит, он не Бородин, а Сандани. Убийца, воспользовавшийся паспортом жертвы. В зале суда оцепенение. Кто-то выкрикнул: «К стенке гада!», «Смерть!» Перед судьями сидит заплаканная вдова, прижимающая напуганного ребенка к груди. Обвиняемый вскакивает с места и кричит в зал: «Постойте, я не Сандани! Я лжеДмитрий второй! То есть я хотел сказать, что меня зовут Артем Алексеевич Зерцалов. — Трапезников открыл следующий паспорт и с презрением глянул на «обвиняемого». — С вашей-то профессией, господин Зерцалов, непростительно оставлять документы и улики в багажнике чужой машины. Впрочем, как и держать поддельные документы в пиджаке или в шкафу дома, который даже на ночь не запирается. Зажрались, господин Зерцалов, слишком легко жить привыкли. Но и на старуху бывает проруха. А зря. Надеюсь, господа судьи, вы проявите к великому комбинатору снисхождение. Артем Зерцалов всегда был примерным мальчиком. Кончил школу с золотой медалью, с отличием закончил театральный вуз, работал в академическом столичном театре и произносил самый знаменитый монолог: «Кушать подано». И это с его-то талантами. Театр он бросил и с тех пор нигде не числился. Однако имеет трехкомнатную квартиру в Черемушках на одного и разъезжает на спортивном «Порше» стоимостью свыше ста тысяч долларов. В его гараже к тому же скучает белый «Мерседес» с откидным верхом. Но это мелочи. Сейчас-то он находится не в Москве, а в Санкт-Петербурге, и по странному совпадению все газеты пишут о взломанных сейфах особой сложности. Такие под силу только известному мифотворцу Козьей Ножке. Так думает следователь, исходя из найденных отмычек, которые взломщик оставляет везде, как своеобразную визитную карточку.
Трапезников достал отмычки и положил их поверх паспортов, потом закурил и бросил пачку Артему. Тот ее поймал.
— Спасибо, я не курю.
— И правильно делаешь. Здоровье надо беречь. Но пачку ты поймал левой рукой и отмычки сделаны под левую руку. Вот она — главная твоя брешь, тебе не отвертеться.
— Ты уже разрисовал этот судебный процесс хозяйке усадьбы?
— Зачем же торопиться. Решил посоветоваться с тобой.
— Профессиональная работа. Зря тебя из органов поперли. Фраера жадность погубила?
— Чего скрывать. Работал по-крупному. На мелочи не разменивался. Но дело-то не во мне.
— И какова твоя ставка?
— Я с тобой потом счеты сведу. Время терпит. В течение четырех дней ты выплатишь вдове компенсацию за потерю кормильца. Ей ребенка растить и воспитывать. Сто тысяч долларов.
— Задача понятна. Готов помочь пострадавшей ни за что женщине. Но на определенных условиях. Верните мне документы и вещи ее мужа.
— Тебе ли ставить условия?
— Не будь идиотом, за моей спиной криминальный мир России. Стоит мне свистнуть, и от тебя мокрого места не останется. Продажных ментов тысячи. А специалистов, как я, днем с огнем не сыщешь. Лучше делай, что я говорю. Тогда сорвешь приличный куш. Будешь из себя героя разыгрывать, так сам знаешь, таких героев на кладбище полно.
— Убедил. Но документы Сандани и твои, включая отмычки, я не отдам. Мне тоже нужны гарантии.
— Я говорю о вещах и паспорте Бородина.
— Отдай ему, — строго сказала женщина.
Трапезников оставил на месте паспорт и бумажник, остальное убрал в карман, а пистолет сунул за пояс брюк.
Артем повернулся к женщине:
— Мне нужно три дня. Деньги я передам в аэропорту за час до отлета вашего рейса в Харьков.
— Скоро увидимся, Артем. Наша партия только началась, — сказал сыщик и встал.
Парочка тихо растворилась в зарослях.
Артем забрал оставленный паспорт и бумажник. |