– Сундук с альбомами, Нельсон. Ты ещё не разбирал их?

– Ну, вообще-то я…

– О! Нельсон. Не… не говори, что уже продал их.

– Продал! Нет, конечно, нет. Кому они нужны? Пришлось бы добавить шестипенсовый поднос, чтобы кто-нибудь на них позарился. Я бы просто выкинул их.

Элисон вздохнула с облегчением и теперь уже не торопясь направилась в кладовую. В тёмном углу Элисон нашла сундук с альбомами, сваленными в беспорядке, достала их и сложила в аккуратную стопку, а потом подошла к несессеру, украшенному медной чеканкой. Поддерживая его одной рукой, пальцами другой она пробежала по рельефному изображению перьев плюмажа принца Уэльского, украшавших все четыре угла, и короне в середине. В несессере привлекал внимание лишь орнамент на крышке; сам же он был громоздким и тяжёлым, и Элисон сомневалась, что его вообще когда-нибудь использовали по назначению. Под этими перьями и короной находилась половина колье. Просто фантастика. Это была любимая история перекупщиков, этакая сказочка-небылица. Именно о такой находке они говорили в перерывах между продажами, перекусывая на ходу прежде, чем снова начать копаться в золотой яме выставочной залы… «Вы слышали, что случилось с таким-то?» – начиналась сказка. – «Он купил картину за семьнадцать и шесть и не пенни больше. А оказалось, Корот, оригинал… Вот так!»

Сундук был лотом номер три. Обычно первые и последние лоты идут по самой низкой цене. Аукционисты стараются побыстрее избавиться от них, потому что дешёвые лоты значили скучающие, уставшие или голодные покупатели. В тот день Элисон заплатила два пятнадцать за номер три; и всё из-за трёх старинных английских чашек. Пол же счёл это бесполезной тратой денег, потому что за чашки без блюдец не дали бы больше тридцати шиллингов, и большой прибыли ждать было нечего.

Подошедший Нельсон сказал:

– Вам повезло, я уже собирался выбросить всё, мисс Элисон.

– Передай мне альбомы, – попросила она в ответ.

– Прежде, чем разденетесь?

– Прежде, чем разденусь, – передразнила старика Элисон. – Давай же.

Ей пришлось совершить три ходки, прежде чем все альбомы перекочевали в гостиную, и когда она бросила последнюю стопку на коврик перед камином, миссис Дикенсон, разбиравшая их, спросила:

– Зачем, ради всего сущего, вы притащили сюда весь этот мусор? Я думала, вы не одобряете беспорядка.

– Я хочу посмотреть фотографии.

– Все? Вам потребуется целый год.

– Вовсе нет, я просмотрю их за один вечер и завтра их уже здесь не будет. Не беспокойтесь.

– Я и не беспокоюсь. Но если они останутся здесь, я не буду их поднимать, чтобы протереть пыль.

Когда дверь за миссис Дикенсон закрылась, Элисон с улыбкой устроилась на полу. Подтянув к себе несессер, она с трепетом начала ощупывать крышку, но открыть его до прихода Пола не осмелилась. Он был экспертом в потайных замках и пружинах и мог открыть тайник, не оставив следов. Элисон нисколько не сомневалась в том, что находится под медной крышкой. Почти с благоговением она отложила несессер в сторону и принялась за альбомы, разложив все сорок семь вокруг себя на диване, стульях и коврике. Некоторые были больше фута в ширину, некоторые лишь несколько дюймов в длину, но все имели на обложке дату.

Через некоторое время поисков, Элисон нашла первый альбом, датированный 1897 годом. Фотографии запечатлели историю жизни миссис Гордон-Платт… и несомненно мисс Бек, первая фотография которой появилась в альбоме 1904 года. Должно быть тогда молодая миссис Гордон-Платт приехала в Бикон Райд в качестве невесты. Очевидно она начала собирать альбомы, когда ей было около шестнадцати, во время своих путешествий.