— Когда-нибудь, — сказала она, — вам придется рассказать мне все о себе. Он засмеялся.

— Сразу после того, как вы расскажете мне о себе. (Он вернулся в гостиную и выглянул из окна. Шел дождь.

— Наверное, уже около четырех.

У него за спиной она бросила взгляд на часы и сказала:

— Пять минут пятого. А как вы узнали? Он указал пальцем на окно.

— Дождь. Летом тут всегда начинает лить в четыре часа.

— Правда? Я приехала только нынче утром. Я… не может быть, чтобы это была правда. Каждый день?

— Почти. Через пять-десять минут дождь кончится и снова выглянет солнце. — Он оглядел комнату. В дождь здесь было довольно сумрачно, даже без оконных штор. — Нам, пожалуй, лучше убраться, пока он не кончился.

— Что вы собираетесь сделать?

— Один старый фокус. Я хочу застонать и сделать вид, будто мне плохо. Я буду в постели, а вы барабаньте в дверь, только вот в эту, а не в ту, что под током. И зовите на помощь. Они…

— Они не поверят, — заявила она. — Даже я бы не поверила. Такое бывает во всех вестернах.

— Я знаю. Но я болен, и им это известно, так что с их точки зрения все чин-чинарем. Кроме того, я буду орать как оглашенный, и они поспешат заткнуть мне рот.

— Ну что ж, — согласилась она. — Попробовать стоит. Итак, они входят. Что дальше?

— Входят один или двое, — ответил он. — Во всяком случае, мы можем рассчитывать, что только один из них приблизится ко мне. Второй останется в дверях, а возможно, сделает шаг или два в комнату. Значит так: тот, который подходит к кровати, мой. — Он взял баллончик с лаком для волос и сказал:

— Я использую это против него, едва он сунется ко мне.

— А если он не приблизится?

— Приблизится. Я буду так вопить, что приблизится.

— Ладно, а мне что делать?

— Вы возьмете на себя второго.

— Какая же я умница, — сказала она.

— И впрямь умно. Подойдите сюда, давайте посмотрим, все ли готово.

Они снова ушли в ванную, и Грофилд вытащил носок из воды.

— Сойдет, — сказал он, придирчиво изучив его. — Дайте-ка мне полотенце, мы его подсушим. Она протянула ему полотенце и сказала:

— Я по-прежнему ничего не понимаю. Я глупа?

— Нет. Просто вам не хватает воображения. — Он обернул носок полотенцем, похлопал, чтобы из него вышла вода, и вернулся в спальню. — Это у нас дубинка собственного изготовления.

— Вот как?

— Именно. Горячая вода немного размягчила внешний слой мыла, и теперь, когда оно снова затвердеет, носок опять прилипнет к нему, и у вас в руках окажется изумительная дубинка, не хуже свинцовой. — Он поднял носок за верхний конец и показал ей. — Еще можно набить носок песком, но песка у нас нет.

— И это в самом деле сработает?

— Ручаюсь. Просто размахнитесь что есть сил. Если он будет стоять к вам спиной, на что мы очень надеемся, бейте по голове. Если окажется к вам лицом, бейте в живот. Затем, когда он согнется пополам, нанесите ему второй удар, по голове.

— Я не уверена, что смогу…

— Акапулько.

— Я знаю, — сказала она. — Но я никогда ничего подобного не делала.

— Тут нет ничего сложного, — заверил ее Грофилд.