— Думаю, мы скоро приедем, — ответил Нимандер. Они были к югу от Сарна, некогда крупного города. По сторонам ведущей туда дороги сплошь стояли фермы и склады, таверны и магазинчики. Но немногие оставшиеся жители выглядели истощенными, пугливыми словно побитые собаки; они стучали мотыгами по слишком давно не знавшей пахоты почве, а завидев на тракте странников, бросали орудия и разбегались.

Оставленные на перекрестке припасы были тщательно упакованы в деревянные ящики; груду покрывал брезент, углы его были прижаты. Спелые фрукты, соль, сахарные головы, большие караваи ржаного хлеба, вязки сушеных угрей, разбавленное вино и три сорта сыра — оставалось только гадать, учитывая бедственное состояние округи, откуда взялось все это.

— Он глядит на нас так, словно готов убить, — проговорила Десра, тоже следившая за Каллором.

— Скиньтик согласен.

— Что он за человек?

Нимандер пожал плечами: — Несчастный.

— Постой, — сказала Десра. — Мне кажется, надо позвать Аранату, чтобы поглядела Скола.

— Аранату? — Он принялся оглядываться и увидел, что та сидит, скрючив ноги словно фавн, и срывает цветы с насыпи. — Зачем? К чему это делать?

Десра покачала головой, словно не умея придумать аргументы. Или не желая.

Нимандер вздохнул. — Так сходи и предложи ей.

— Нужно, чтобы это исходило от тебя.

«Почему?» — Ладно. — Он встал. Дюжина шагов — и он оказался рядом с Аранатой. Заметив скользнувшую тень, она подняла взор и улыбнулась.

Улыбка, лишенная осторожности, застенчивости или недоверия, всегда казалась ему признаком сумасшествия. Но в глазах женщины не было пустоты. — Ты чувствуешь меня, Нимандер?

— Не понимаю, что это должно значить, Араната. Десре хотелось бы, чтобы ты осмотрела Скола. Не знаю, зачем, — добавил он, — ведь я не помню, чтобы у тебя обнаруживались задатки целительницы.

— Может, она хочет компании, — сказала, грациозно поднимаясь, Араната.

Ее красота поразила Нимандера, словно пощечина. Так близка, дыхание столь теплое и до странности… темное. «Что со мной творится? Кедевисс, а теперь и Араната…»

— Нимандер, тебе плохо?

— Да. Нет. Я в порядке. «Что же возникает во мне? Это и страдание, и восторг!»

Она вложила шесть белых цветков ему в ладонь, снова улыбнулась и пошла к телеге. Тихий смех Скиньтика заставил ее остановиться.

— С каждым днем все больше, — сказал брат, глазея на Аранату. — Если мы не подходим друг дружке — а мне кажется, что так и есть — мы досаждаем друг дружке при каждом шаге.

— Ты несешь чепуху, Скиньтик.

— Разве это не моя роль? Я не понимаю, куда мы идем. Нет, я не про Бастион и даже не про грядущую схватку. Я имел в виду НАС, Нимандер. Особенно тебя. Чем меньше ты контролируешь себя, тем больше в тебе талантов вождя. Эти качества раскрываются, словно цветы в твоей руке. Лепестки распускаются…

Нимандер поморщился и сурово уставился на цветы: — Они скоро засохнут.

— Как, возможно, и мы. Но… пока что они прелестны.

Каллор подошел, когда они занялись ужином. Обветренное лицо его было странно бесцветным, словно вихри вытянули всю кровь. А может, его одолевают воспоминания? Пустой блеск глаз напомнил Нимандеру, что этот мужчина лишен чувства юмора, что возможность шутить кажется ему столь же бессмысленной, как мысль о починке рваной одежды. — Вы кончите отдыхать, наконец? — спросил Каллор, поглядев на цветы в руке Нимандера и чуть ухмыльнувшись.

— Лошадям нужен отдых, — ответил Нимандер.