— Зачарованы? Когда вошли в возраст, не так ли?

Неловкий кивок. Трактирщик широко раскрыл глаза: — Ты знаешь? Ты знаешь зачаренье?

— И давно у вас так, хозяин? Давно ли на селении висит проклятие?

— Пять лет уже. Пять. — Мужчина пошел к выходу. — Ох, головушки! Вы головушки им посрубали! — За ним пошли и другие, подняв заунывный вой.

Чудная Наперстянка поглядела в глаза Квелу. Они обменялись кивками. — Думаю, оно еще здесь, — прошептала ведьма.

— Согласен. Не устроить ли охоту?

Она огляделась. Маппо тащил голое безголовое тело к порогу. Зеленая кровь оставила полосу. Она быстро чернела. — Думаю, надо взять Трелля.

— Отличная идея. — Квелл подошел к хозяину таверны. — В городке есть констебль? Кто правит страной? Где мы вообще, во имя Худа?

Хозяин заморгал словно сова. — Тут Край Беды. Видал башню? Туда Староста ушел. И вам туда нужно.

Квел отвернулся, потер глаза. Подошел поближе к Наперстянке. — Итак, мы согласились, что это проклятие.

— Ведьма или ведун, — пожала она плечами.

— Мы на Краю Беды, на береге грабителей судов. Уверен, дочерей пробудило явление чужаков. Ведь не едят же они родичей?

— Когда в раж входят, — сказала Наперстянка, — едят все, что движется.

— Верно. Вот почему местные мигом разбежались. Хорошо, Ведьма, зови Маппо. И скажи, что ему нужно вооружиться. Дело может стать трудным.

Чудная Наперстянка поглядела на Трелля. Он вытаскивал последнее тело. — Хорошо.

Грантл, окруженный братьями Бревно (Джула справа, Амба слева), прошелся по главной улице. Сапоги увязали в грязи. Последние капли дождя холодили лицо. О, ему хотелось драки более яростной. Увы, безмозглые твари оказались именно безмозглыми — а значит, предсказуемыми. И всего три…

— Я первый допер, — объявил Амба.

— Нет, я, — заявил Джула.

Грантл оскалился: — Что доперли? Вы вообще о чем?

— То окно, — сказал Джула. — В таверне. Если девки рвались в дверь, то уходить надо было через окно. Я уже готов был — только оно не отпиралось…

— Ты сам и виноват, — сказал Амба. — Я поднимал защелку, а ты зачем опускал?

— Защелка открывается вниз. А ты идиот.

— Нет, не вниз, а вверх. Я видел.

— Вниз.

— Вверх.

— А потом вниз.

Рык Грантла заставил замолчать обоих. Они шли по отпечаткам копыт и бороздам, пропаханными обломками, что волочились за повозкой. За ставнями приземистых домов мелькали огоньки. Повсюду журчала и капала вода; вдалеке еще грохотал гром. Воздух наполнился свежестью, которая должна была вскоре исчезнуть.

— А вот там, — указал пальцем Амба. — За той стенкой. Видишь, Грантл? Видишь?

Загон. Обломки кареты, разбросанные у подножия невысокой стены.

Они вошли и поморщились, оглядывая море взбаламученной грязи. Лошади стояли в дальнем конце и тревожно косились на хозяев. Посередине что-то лежало. Тело. Слева от него виднелось оторванное колесо.

Грантл первым перелез стену и пошел к Гланно Тряпу.

Они уже слышали его бормотание: — … и не так уж плоха в сравнении с Нивви, но я через годы сообразбил, что не все бабы такие, а если бы знал, наверно, не согласился бы. То есть во мне же есть гордость, точно есть. Она все предстравляла, что ей девять лет, глазенки таращила, вытворяла забавные штуки, но они были забавными много лет назад, но сейчас… то есть, Худа ради, у нее уже волосы поседели… о, вы меня нашли.