— Верные слова, Ведьма, верные…

Картограф где-то нашел палку и чертил узоры в дорожной пыли, шагах в двенадцати от остальных. Чудная Наперстянка покосилась на него. — Что оно делает?

Ни у кого не нашлось ответа.

После долгой паузы Полнейшая Терпимость сказала: — Что — то крови хочется. А вам, девочки?

От таких слов все мигом очнулись — но Наперстянка поняла это не сразу, пришлось сражаться с собственной паникой. Треклятая толстуха содрогалась от хохота. Наперстянке захотелось вонзить нож в один из слезящихся глаз; она сомневалась, что кто-то станет ее останавливать.

Вновь показался Мастер Квел. — Что такого смешного, Полуша? Ладно, забудь. — Он обвел всех беспокойным взглядом, походя на человека, случайно проглотившего пробку. — Ночь воняет. Никто не заметил? Я подумывал о Рашане, но теперь не уверен…

— Всего лишь доставьте меня в порт, — предложил Маппо. — Дальше сам путь отыщу.

Квел покосился на Трелля. — Мы доставим тебя куда следует.

— Риск…

— Причина того, что мы так много берем. Ох, даже не заговаривай, не думай разорвать контракт — мы воспримем это как тягчайшее оскорбление, как пятно на добром имени. Мы вывезем тебя отсюда, Трелл, даже если придется скакать на одном колесе и трехногой лошади.

Картограф подошел к ним. — Если вам угодно, — начал он с улыбкой столь дьявольской, что Наперстянка не решилась бы ее описать, страшась сойти с ума, — я уже обрисовал путь спасения.

— Прости, не заметил, — сказал Квел.

— Он говорит буквально, — указала Наперстянка на дорогу.

Все, с Квелом во главе, пошли изучать царапины на белой пыли.

— Что это, во имя Худа?

— Разумеется, карта.

— Какая карта?

— Будущего путешествия.

Рекканто Илк прищурился, созерцая плоды усилий, и покачал головой: — Не могу даже разглядеть, где наш остров. Дурацкая карта, Картограф. — Он распрямил спину и поглядел на спутников. — Вот что значит связываться с мертвецом. Клянусь, первое, что мертвец теряет — здравый смысл. Почему бы?

Братья казались задумчивыми, словно они вырабатывали возможные ответы. Но затем поглядели друг на друга и расплылись в улыбках. Амба фыркнул и утер тылом ладони сопли с верхней губы.

— С ума сойти, — прошептала Наперстянка.

Квел спросил: — Картограф, ты нам какие-то врата нарисовал?

— Да, хотя без чар. У меня нет силы. А у вас есть.

— Может быть, — задумчиво протянул Квел. — Но я ничего не узнаю на рисунке. Это заставляет нервничать.

Картограф обошел рисунок и указал костлявым пальцем на дальний край: — Видите прямую, широкую борозду? Все прочие впадают в этот путь, в нужный нам путь. Лучшая карта показывает верное направление. Лучшие карты ведут вас к желанной уели.

Рекканто Илк озадаченно чесал голову. — Но разве не все карты такие? О чем ты бестолкуешь?

— Не все карты, — поправил Картограф, покачивая головой (ничего не бывает более торжественного, подумала Наперстянка, нежели качание головы мертвеца). — Объективное отражение — лишь одна часть картографии, и притом не самая важная часть.

— Как скажешь, — отозвался Квел. — Но мне не по себе.

— У вас мало выбора, Колдун. Повозка сломана. Супружеские споры выходят далеко за границы городка, скоро они охватят весь остров сполохами разноречивых воспоминаний кто-что-сказал.

— Он умнее, чем был раньше, — заметила Финт.

— Точно, — поддакнул Илк.