Что за звуки! Что за роковое объявление! Гончие Псы пришли, дорогие друзья. Пришли, да, чтобы учинить погром, собрать безжалостную дань. Насилие может появляться слепцом, не ведающим цели, словно кулак природы. Жестоко — равнодушным, зверским учинителем всеобщей разрухи. Как мгновенное наводнение, как торнадо, как громадный пыльный смерч, как трус земной — столь слепо, столь бесчувственно, столь бездумно!

Но эти Псы — они совсем не таковы.

За миг до взрыва Злоба, все еще стоявшая перед фасадом ядовитой сучки — сестрицы, приняла решение. И подняла безупречно ухоженные руки перед лицом, и сжала кулаки. Следя, как над имением растет пятно тьмы более густой, чем тьма ночная, вспухает… как кроваво-красные трещины прорезают бесформенную массу манифестации магических сил.

В уме ее возникли воспоминания, сцена многотысячелетней давности, выжженный пейзаж с огромными кратерами — падение Увечного Бога, уничтожившее процветавшую мгновение назад цивилизацию, оставившее лишь пепел и эти кратеры, в которых бурлила магма, высоко выбрасывая фонтаны ядовитых газов.

Древняя сцена так явно представилась ее разуму, что колдунья смогла извлечь в реальность один из тех кратеров, озеро магмы весом в половину горы, слепить нечто вроде гигантского мяча и поместить его над сонным особняком, где прохлаждается сонная, ничего не знающая сестра. А потом, когда все было готово, она попросту… освободила его.

Масса опустилась так быстро, что показалась размазанной. Имение исчезло — как и соседние строения — и волна обжигающего жара пронеслась над Злобой. За жаром следовала волна лавы, быстро несущаяся через улицу; она поняла — слабо вскрикнув, что встала слишком близко.

Древние виды магии были сложными, трудно понимаемыми и еще более трудно управляемыми. Она позволила страсти, отраженной в самом ее имени, исказить способность к здравому суждению. Снова.

Единственным выбором было недостойное бегство. Она помчалась по улице и, остановившись в тридцати шагах, увидела в просвете выхода на другую улицу силуэт.

Леди Зависть наблюдала за сплетением чар вначале с любопытством, потом с восхищением и, наконец, с жалящей ревностью. Слюнявая корова ВСЕГДА всё делает лучше! И всё таки… видя, как близняшка блеет и машет ручками в нескольких шагах от потока испепеляющей лавы, она позволила себе улыбку, лишенную всяческих следов жалости.

Потом выпустила кипящую волну магии прямо в лицо сестрицы (у нее и и лицо чуть красивее!)

Злоба никогда не загадывает вперед. Вечная проблема, неизменный порок — если она не убила сама себя тысячи лет назад, то лишь благодаря явному, но совершенно случайному попустительству Зависти. Но сегодня, если корова действительно хочет побороть ее, положить всему конец… что же, это будет забавно.

Когда мерзкая магия сестрицы объяла ее, Злоба смогла сделать лишь одно. Она выпустила всё, что накопила в себе, и начала контратаку. Силы полились наружу с ревом, столкнулись и сплелись с силами Зависти.

Они стояли в двадцати шагах друг от дружки, и промежуток стал сердцем вулкана. Мостовая раскалилась докрасна и расплавилась. Осыпались каменные и кирпичные стены. Вдалеке визжали чьи-то голоса. Сланцевая черепица сыпалась в круговорот — крыши строений накренились.

Нужно ли говорить: ни одна из женщин не расслышала, как рухнули далекие ворота, не увидела огненных шаров, высоко взлетевших в ночи. Они даже не ощутили сотрясшей мостовые дрожи, причиной которой была череда взрывов подземных газохранилищ.

Нет, умы Злобы и Зависти были заняты совсем другим.

Двенадцать ассасинов, пусть и одетых в черное, не могут незаметно войти в ворота имения. Когда пятеро показались на улице, напротив Скорча и Леффа, еще трое встали на крыше здания, что стоит справа, и послали в одиноких охранников шипящие стрелы.