Один из них кивнул, когда мы прошли мимо. Я едва не сбился с шага от такого неформального признания со стороны паладина.

— Так-так-так… — сказал лорд Йорос со своего трона. — Только посмотрите, кто, наконец, проснулся.

Я остановился перед ним. Малхадиил поступил так же, хотя ему пришлось опереться на меня. Он пока не научился вовремя останавливаться. Рецепторы и нервная связь в его новых ногах еще полностью не прижились.

Я собрался преклонить колени, как предписывала традиция, но бионическая рука Малхадиила сжала мое плечо.

+ Не думаю, что смогу, + явно нервничая, отправил он. Я встретился с ним взглядом. В ответ он слабо покачал головой.

+ Тогда постоим, + отправил я в ответ.

Но нам все равно требовалось выказать дань уважения. Я поклонился так глубоко, как только мог, поддерживая Малхадиила, чтобы он сделал то же самое.

Лорд Йорос поднялся с трона и сделал несколько тяжелых шагов вперед, глядя на нас с высоты терминаторской брони.

— Неужто раны выбили традиции из ваших голов, братья мои? — Его орлиные черты лица казались особенно резкими в полумраке, созданном огнями многочисленных свечей. Он протянул нам перстень из черного железа, выкованный как раз под его бронированную костяшку.

Малхадиил откашлялся.

— Я не мог преклонить колени, гроссмейстер.

Лорд посмотрел на нас обоих, не выказывая ни веселья, ни злости. Он сказал единственное слово, пусть и скрытое за маской равнодушия.

— Попробуй.

Я не хотел отпускать Малхадиила. Наконец он с едва заметным кивком убрал руку и опустился дерганными, резкими движениями. Его колени коснулись пола и щелкнули, после чего начали тикать и гудеть. В какой-то момент их заклинило, и боль спазмами отдалась по его новому позвоночнику.

Я преклонил колени рядом с ним. Мы по очереди поцеловали перстень. Я ощутил на губах привкус застарелой крови и еще более древнего металла.

— Встаньте, — спустя мгновение приказал лорд Йорос.

Я так и сделал. На этот раз Малхадиил не принял мою помощь. Он поднялся более плавно, чем опускался, хотя, судя по напряжению в его глазах, ему стоило значительных усилий скрыть боль.

— Итак, — Йорос вернулся на трон и перекинул белый плащ через подлокотник. — Два последних выживших из благородного Кастиана — хотя шанс на то, что Энцелад очнется, очень мал. Должен сказать, вы оба герои, — он склонил голову в едва заметном поклоне. — Вы принесли великую честь Восьмому братству. Особенно ты, Гиперион. Волки уже называют тебя Гиперионом Сломавшим Клинок.

— Я слышал, лорд. Много-много раз.

— Восьмое потеряло в Лоскутном братстве на Армагеддоне целое отделение, — наш лорд перекинулся взглядом с ближайшими паладинами. — Эта трагедия сделала нас сильнее, нежели прежде. Я заинтригован. Например, Третье братство лишилось половины сил. Без сомнения, это повод для скорби. Но вместе с тем лорд Ваурманд долгое время не сможет занять пост верховного гроссмейстера.

Наше братство сохранило свою мощь исключительно благодаря воле случая — большинство воинов находились слишком далеко от Армагеддона, чтобы вовремя ответить на призыв о помощи. Но я едва ли испытывал гордость.

Йорос бросил на меня пристальный взгляд, частично уловив мои неосторожно вырвавшиеся мысли. Он прищурился.

— Я не настолько отвратителен, чтобы танцевать на костях своих братьев, Гиперион. Оставь свои нездоровые подозрения. Я лишь констатирую положение дел. Если верховный магистр Окрис погибнет, честь занять его место будем оспаривать я, Ллир из Первого и Геронитан из Четвертого.

Я молча выслушивал честолюбивый замысел своего лорда, подозревая, что должно прозвучать далее.