Маркиз серьезно посмотрел на нее.

— Поверьте, миссис Давдейл, может быть, судьба вовсе не так несправедлива к вам, как вам кажется. А теперь прошу меня простить за столь короткий визит, но у меня есть дела.

Его ответ был настолько загадочным, что после того, как за хозяином закрылась дверь, миссис Давдейл и Евгения потрясенно уставились друг на друга.

На следующее утро, когда Евгения завтракала у себя в комнате, ей сообщили, что маркиз распорядился, чтобы в десять часов она была готова поехать вместе с ним на прогулку верхом. Ее задел безапелляционный тон приказа. Но в то же время она была заинтригована — маркиз никогда прежде не позволял себе подобного тона по отношению к ней. Однако она чувствовала, что отказаться будет неприлично.

Итак, в десять часов она предстала перед маркизом. К парадному крыльцу подвели двух лошадей. Лакей помог ей сесть в седло, и они отправились в путь. Маркиз, казалось, собрался не просто прокатиться. Он целенаправленно ехал впереди по парку, к реке. Когда он направил лошадь к деревянному мосту, Евгения вдруг почувствовала, как сердце ее сжалось. Неужели он снова направляется к руинам «Парагона»? Это так жестоко с его стороны!

— Милорд! — позвала она, но ее слова, как невесомые семена, отнесло в сторону сильным ветром.

Однако в глубине леса ветер потерял свою силу. Только верхушки деревьев гнулись и раскачивались под его порывами.

— Милорд, я хотела бы вернуться, — попросила Евгения, но маркиз не отреагировал на ее слова.

Перед выездом на поляну маркиз остановил лошадь, и Евгения позади него сделала то же самое.

То, что она увидела перед собой, заставило ее вскрикнуть от неожиданности. Она все поняла в одно мгновение.

Перед ней предстал «Парагон», но это уже были не руины. Крышу перекрыли заново, стены восстановили. В окнах сверкали стекла, ставни и входные двери были выкрашены в васильковый цвет. Дом будто родился заново, и все это было сделано стараниями маркиза!

Евгению переполняли противоречивые чувства. Она разрыдалась.

Глава 6

Маркиз не слез с лошади. Он не двинулся с места, чтобы утешить Евгению, — просто терпеливо ждал, пока ее рыдания утихнут.

Деревья вокруг поляны качались и поскрипывали. Из подлеска показался олень. Он застыл, испуганно глядя на двух всадников влажными черными глазами, потом скрылся в лесу.

Евгения все еще всхлипывала. К потрясению при виде «Парагона», восстановленного в его прежнем, пусть скромном, великолепии, добавилось глубокое предчувствие чего-то недоброго. Будущее так хитро сплеталось вокруг нее, что ей с трудом удавалось увернуться от его пут.

Конь маркиза отступил назад, опустил голову и стал щипать траву. Маркиз отпустил поводья.

— Кажется, мисс Давдейл, вас совсем не обрадовало то, что «Парагон» восстановлен, — тихо произнес маркиз.

Евгения прижала ладони к мокрым щекам.

— Простите меня, милорд. Я рада, только... — Она не смогла продолжить.

Маркиз вопросительно посмотрел на нее.

— Только не могу ответить себе на вопрос «почему», — закончила она.

Маркиз, казалось, заколебался.

— Я надеялся, что вы не зададите этот вопрос, мисс Давдейл. Я боюсь думать, какое впечатление произведет на вас мой ответ.

— Тогда давайте оставим эту тему, — быстро сказала Евгения. Она действительно страшилась ответа — вдруг он признается в своих серьезных намерениях относительно нее. Потом, сообразив, что ее слова прозвучали довольно резко, она поспешила добавить: — Я бы хотела думать, что вы сделали это как дань памяти моему отцу.

Маркиз задумался.

— Ну, если вам приятнее думать именно так, мисс Давдейл, можете считать это своего рода данью.