- Нас ждут неприятности? - спросил Конан.

    - Да. И на этот раз я не вижу, чем все закончится. Вот что меня беспокоит!

    - Неприятности там, неприятности тут, - киммериец кивнул в сторону провала, потом коснулся пояса - в том месте, где была спрятана почти опустевшая фляга. - Но это _м_о_и_ неприятности, клянусь Кромом! - Он сделал паузу и негромко спросил: - Не жалеешь, что пошла со мной?

    Она покачала каштановой головкой.

    - Нет. Мне очень хочется побывать в храме Первосотворенных. Ну, и потом... потом есть и другие причины. - По губам девушки скользнула загадочная улыбка, и лицо ее на мгновение стало беспечным и юным.

    Конан почувствовал, как кто-то дергает его за рукав, и оглянулся. Йотомакка... Его приятели опустились на корточки посреди тропы и отдыхали, полузакрыв глаза.

    - Као'кирр'от, - отчетливо произнес молодой охотник, тыкая вниз пальцем. - Кооннан, Йотомакка - Као'кирр'от! - Он протянул руку с раскрытой ладонью и добавил еще одно слово - протяжное, похожее на вопль шакала в ночи. "Давай!" - понял Конан и отстегнул ножны.

    Жадно схватив кинжал, дикарь вытянул клинок, коснулся лезвия и восхищенно поцокал языком. Его огромные челюсти раздвинулись, маленькие глазки заблестели - похоже, он пребывал на вершине блаженства, получив награду за честный труд. Затем Йотомакка разразился долгой речью, то взлаивая, то стукая себя кулаком в грудь, то приседая и подскакивая. Несомненно, он был отличным оратором - не хуже рыжего хитреца Тайбанисантры; и, вдобавок, у него имелось важное преимущество перед вождем - молодость.

    Киммериец вопросительно взглянул на Рину, ожидая перевода, но она отделалась кратким: "Благодарит". Йотомакка все еще продолжал приседать и подскакивать, явно не собираясь заканчивать свои речи. Оторвавшись от созерцания пропасти, Конан спросил:

    - О чем он болтает? Вроде мы в расчете.

    - В расчете. Но он вспоминает, каким долгим был путь, как преданно они с Вуулкайной и Неодигми служили нам, охотились для нас, собирали плоды, стерегли наш сон. И еще - показали цветок, божественное сокровище, которое видел не всякий человек из племени тии'ка.

    - Кром! Похоже, он перечисляет все свои заслуги, - усмехнулся Конан. - Значит, мало ему ножа, хочет чего-то еще.

    Так оно и вышло. Тон Йотомакки вдруг сделался просящим, словно заскулил маленький щенок; сунув кинжал под мышку, он протянул к Конану волосатые лапы со сложенными лодочкой ладонями. Рина, внимательно слушавшая речь дикаря, вдруг рассмеялась.

    - Чего ему надо? - Киммериец покосился на мохнатого проводника.

    - Попробуй догадаться... Как ты думаешь?

    - Мой меч? Нет? Ну, тогда твое копье или метательный диск? - Конан включился в игру, заметив, что тревожное настроение девушки прошло.

    - Он просит камни, рождающие красное и горячее, делающие мясо мягким и вкусным... твои кремни, одним словом! Дай ему. Мне кажется, что внизу, девушка кивнула в сторону пропасти, - огонь нам не понадобится. Мы близко к цели.

    Киммериец задумчиво взглянул на Йотомакку.

    - Пожалуй, ты права. Пусть берет! - сбросив с плеча мешок, он вытащил огниво и вложил его в ладони дикаря. Йотомакка радостно взвизгнул и разразился было новой речью, но Конан, поднявшись с колен, решительно подтолкнул его к лесу. - Шагай, парень! Надеюсь, теперь мы в расчете.

    Выпрямившись во весь рост у края провала, он смотрел, как три мохнатых охотника неторопливо двигаются по ветви к огромному стволу, темневшему перед ними словно скала.