Сам Луи был обычным чуть сгорбленным мужичком лет пятидесяти. Он сидел за антикварным столом в побитом молью легком свитере и матросских штанах.

 Свои делишки Луи обделывал в полутемной комнате заставленной всяким старинным хламом. Все кто более или менее был с ним знаком, знали, что антиквариат его страсть! Говорили, что из-за его маниакальной любви к старине, он и потерял свой настоящий глаз. Я редко приносил сюда что-то ценное и поэтому скептицизм Луи был мне понятен. Но когда я достал шкатулку и показал ее содержимое, то его единственное буркало, загорелось так, что казалось от него можно прикуривать сигары. Даже протез Луи начал смотреть почти с физически ощутимым любопытством, хотя такое в принципе не возможно, наша наука до такого еще не доползла.

 - Откуда? - произнес Грязный, вмиг осевшим голосов. Да хотя уже не Грязный, а Красный от жадности Луи. - Сколько ты за них хочешь?

 И начался спор, пожалуй, один из самых яростных в моей короткой жизни.

 Когда мы наконец-то сошлись на приемлемой нам обоим цене. Луи дал мне приличную кучу хрустящих купюр. Он всегда расплачивался наличными, банковские чеки были не для него.

 На прощание я посоветовал:

 - Ты бы прибрался здесь что ли.

 - Здесь все лежит на своих местах. Я этот уют наводил годами.

 - Даже вон та дохлая муха лежит на своем месте? - спросил я с иронией.

 - Ага. Джимми был хорошим насекомым при жизни. Царство ему небесное, - произнес Луи, смиренно сложив руки на груди.

 Покинув берлогу Грязного Луи и неся в карманах такое количество наличности, я чувствовал себя королем мира! Да что там королем! Императором! Все мои переживания и тревоги отошли на задний план.

 Пробежавшись по городу, я положил деньги в шесть разных банков. Чтобы не светить столь крупную сумму в одном месте, я решил разделить ее на части. А то, положив такие средства в одном банке, можно было нарваться на серьезные неприятности! Моим резко взлетевшим к небесам счетом могли заинтересоваться компетентные органы, и задаться вопросом. А откуда у бедного докера такие деньги? Три вклада были на мое имя - Джонатан Грейт, а три на имя Самюэля Блейка. После того как я разобрался с деньгами, мне оставалось только отправится на маскарад.

 Идя по живописному вечернему Корфу, я почувствовал, как с меня схлынула туманящая мозги эйфория и я начал размышлять рационально. Не мог Грязный Луи так просто отпустить меня с такими деньжищами, не его это стиль... ему приписывают различные грешки, в том числе и убийство...

 Я принялся усиленно оглядываться, стараясь делать это незаметно. Мои глаза искали возможные признаки опасности, но не как не могли и найти. Проклятые буркала! Только сиськи замечают.

 Я уже почти успокоился, когда передо мной выросло препятствие, в виде двух крупногабаритных молодцов. Ни секунды не раздумывая, по чью душу они здесь оказались, я бросился бежать. С места набрав скорость хорошей скаковой лошади, я припустил что есть сил. Бандиты побежали за мной, крича, что то воинственное и призывая меня сдаться по-хорошему. Второй за день спринт по городу, мои натруженные ноги, переносили, скрипя всеми возможными суставами, и как бы намекали на возможную сдачу в плен.

 Вдруг позади меня раздались выстрелы. В кого пытались попасть, догадаться было не трудно. Я еще сильнее поднажал и принялся бегать зигзагами, как самый трусливый из зайцев. Похоже, дело принимает серьезный оборот и на кону стоит моя жизнь. Остановится и сказать, что денег у меня нет? Что они все на счету другого человека? Бред! Они даже не станут слушать, а просто застрелят меня и обыщут мой хладный труп.

 Так беседуя с самим собой, я с вооруженными мордоворотами на хвосте, прибежал к дому, где проходил маскарад. Влетев внутрь аки смерч, я сразу же принялся искать Сэма. Среди буйства разноцветных костюмов, мой друг ни как не желал находиться.