Аргент закрыл дверь, жестом велел ей проходить и сам пошел следом. В очаге жарко пылал огонь. На окнах, выходивших на срединный внутренний двор, висели плотные занавеси, которые защищали от холода. Обстановка отличалась простотой. В дальнем углу ковер был скатан, и на каменном полу возвышалась стойка с оружием. Должно быть, староста – как поговаривали, один из самых грозных рубак цитадели – продолжал оттачивать свои боевые навыки.

На стойке, впрочем, Дарт заметила пыль.

Видно, нынче старосту занимали другие битвы.

За свое место в Эйре.

На должность эту его избрали почти единогласно, тем не менее все знали, и не без оснований, на что он готов был пойти, когда ему кто‑то угрожал. Например, Тилар, которого объявили богоубийцей и на которого Филдс устроил облаву. Многие видели обратившегося в камень Симона сира Джаклара, правую руку Аргента, его верного помощника. Он случайно попал под удар запретного оружия, меча, осененного черной Милостью. Этот меч держал Аргент. После подобного бесчестья, казалось бы, ему не следовало и мечтать о должности старосты. Но вышло иначе.

Тело Симона скрыли во владениях мастеров, в подземельях цитадели, якобы собираясь снять заклятие. А вернее – чтобы убрать с глаз подальше и дать случившемуся время покрыться забвением.

Занять высокий пост Аргенту помогла поддержка мастера Хешарина, главы совета мастеров, весьма влиятельного человека в Ташижане. И ныне положение старосты упрочивалось с каждой луной. Мириллии было не до поминаний прошлого, когда все множились и расходились пугающие толки о диковинных зверях, появляющихся в отдаленных землях, о безумии, постигающем богов, о загадочных исчезновениях людей.

И число сторонников Аргента за эту долгую зиму возросло. Еще до своего подлого поступка он основал Огненный Крест. За последние века ряды рыцарей поредели, все меньше уважения к ним питали, считая простыми наемниками и посыльными. Аргент же поклялся вернуть ордену былую славу, наделить его силой, сделать независимым от богов под знаменем Огненного Креста.

Обещания падали на плодородную почву.

И всходы не могла искоренить даже черная Милость.

Последним хитрым ходом стала затея с возвращением регенту плаща и меча. Аргенту это было нужнее, чем Тилару. А тот не мог отказаться. Ибо объединение сделает Ташижан сильнее в час, когда миру угрожает истинная опасность, пострашнее той, которую представлял собой сир Филдс.

Староста поманил девочку к столу.

– Иди‑ка сюда. Перекинемся словечком без лишних ушей. Как рыцарь с рыцарем.

Она не двинулась с места. Ее терзали смутные подозрения. Никогда раньше он не заговаривал с ней. Для него Дарт, как и для всех прочих, была всего лишь пажом, которого нашла где‑то Катрин Вейл, слугой и гонцом смотрительницы. Об истинной ее роли и тайне ее происхождения и крови он ничего не знал.

Что же ему вдруг понадобилось от нее?

На столе стояло серебряное блюдо с жареными орехами и сушеными сливами. Аргент пододвинул его к Дарт.

– Угощайся, пожалуйста. Госпожа Юрил наверняка заморила тебя голодом.

Есть и вправду страшно хотелось, но Дарт только пробормотала что‑то, чего и сама не расслышала.

Староста поднял сливу, повертел в пальцах.

– Сказал мне тут один оруженосец, что ты вроде бы отстаешь в учебе.

Дарт вспыхнула, ожгла его взглядом.

– Это никуда не годится, – продолжил он. – Может, службу у смотрительницы тебе лучше оставить? Я могу поговорить с ней…

– Нет, сир, – Дарт внезапно обрела голос, – пожалуйста, не надо!

– Так я и думал. Конечно, паж смотрительницы – почетное место, редкая честь.

Дарт сдвинула брови. К чему он клонит?

– Пожалуй, не помешали бы дополнительные занятия… личный учитель… возможно, чуточка Милости, укрепляющей силы… но это, конечно, дорого.