– Отпусти меня, бесстыжая девка! – сказал Роггер, легонько прижав ее к себе.

Она улыбнулась, разомкнула объятия.

Роггер окинул взглядом комнату, вытянул руку. В ней, словно бы из воздуха, появилось сладкое печенье.

– Мне тут еще кой с кем надо поздороваться. Эй, вшивый окорок!

Он опустил руку к полу, повертел лакомым кусочком.

– Ты где?

Дарт показала на стол, возле которого стояла смотрительница Вейл.

– Щен там.

– А, – сказал Роггер, выпрямляясь. И обменялся странным взглядом с Катрин. – Пожалуй, лучше убрать это отсюда. Чтобы никто ничего не унюхал.

Геррод поднялся на ноги, взял со стола накрытый тканью предмет.

– Возьму к себе. Погляжу в лаборатории, что можно сделать.

– Спасибо, Геррод, – произнесла Катрин.

– И будь с этой чертовой штуковиной поосторожнее, – добавил Роггер.

Мастер кивнул вору, слегка поклонился смотрительнице и, жужжа доспехами, вышел. Дарт никогда не видела его лица, скрытого забралом. Но знала, как и все в Ташижане, что неустанные занятия алхимией ослабили и источили его тело и он давно не мог передвигаться без лат, снабженных благословенными Милостью механизмами. Роткильд превзошел наук больше, чем кто бы то ни было до него. Пятнадцать дисциплин.

После его ухода Роггер подозвал Дарт к очагу. Она села на один стул, Катрин на другой, а Роггер устроился на третьем, протянув к огню ноги. Печенье он отдал девочке.

– Что ты думаешь делать дальше? – спросила у него смотрительница.

– Здесь поторчу. До тех пор, во всяком случае, покуда Тилар не получит обратно свои плащ и меч. Одежки эти скину, полазаю по всяким уголкам, послушаю. Ты не пыталась выяснить, кто же все‑таки убил того юного рыцаря в прошлом году?

Лицо Катрин потемнело. На ней был черный кожаный костюм для верховой езды. Золотисто‑рыжие волосы свиты в узел на затылке, как всегда, когда она выезжала из крепости. Только так смотрительница в последние дни и отдыхала – в седле, летя как ветер, в развевающемся плаще. Роггер, видимо, помешал ее полуденной прогулке.

– Нет. Боюсь, правды мы никогда не узнаем.

О прошлогоднем убийстве Дарт успела наслушаться всякого. Рыцаря зарезали, выпустили из него всю кровь и бросили возле ямы, полной обгорелых костей. Будто в жертву принесли. Убийц так и не поймали.

– Следов никаких, – сказала Катрин. – Сдался даже следопыт Лорр, после того как целую луну шарил в сточных трубах под крепостью.

Роггер фыркнул.

– И я еще жаловался на свои приключения…

– А сейчас у нас все жилые покои вычищены в честь приезда гостей, и даже давно заброшенные битком набиты рыцарями. Если мы и проглядели след, то теперь он наверняка смыт или затоптан. – Катрин обескураженно покачала головой.

– И нет никакой возможности обвинить Одноглазого? – спросил Роггер.

Дарт знала, что в убийствах и исчезновениях смотрительница подозревает Аргента сира Филдса. Особенно после истории с проклятым мечом. Но подозрения – не доказательства, с ними перед судьями не предстанешь. Тем более что Аргент прошел испытание мастеров истины – служителей огненной алхимии с окровавленными пальцами, способных читать в человеческом сердце.

И все равно Катрин была уверена, что Огненный Крест связан с жертвоприношениями. Яма с обугленными костями, кровавый круг, раскинутое крестом тело – все наводило на эту мысль.

– Кого‑нибудь еще недосчитались? – поинтересовался Роггер.

– Мы каждый день проводим среди молодых рыцарей перекличку. И вроде бы после Перрила никто не пропал.