|
- Сегодня нас интересует преследование и атака с хвоста, - раздается в наушниках, - СЕ впереди, сзади атакует Фоккер, к нему пристраивается еще один Фоккер, в хвост которому, в свою очередь, заходит второй СЕ. Вам все ясно? - Есть. - И, пожалуйста, поближе к вышке - фронтальная сцена, потом - заваливаетесь на крыло и обходите нас - так, чтобы мы могли снять самолеты чуть-чуть сверху. И держитесь как можно плотнее, пожалуйста. - Есть. Итак, с высоты в тысячу футов плотным звеном - нос в хвост - самолет впереди кажется просто гигантским - ныряем в пике - вниз к крохотной пирамидке операторской вышки. - Внимание! Пошли! Ведущий СЕ скачет туда-сюда, то нацеливаясь на вышку, то срываясь в сторону земли. За ним - я на Фоккере - липовые пулеметы пыхкают бутафорским пламенем - ощущая второй СЕ сзади - он висит у меня на хвосте и тоже якобы палит из пулемета - и еще один Фоккер за ним. Время от времени плотным ударом накатывает мощный поток от винта передней машины. Но это не проблема, потерю устойчивости можно компенсировать с помощью элерона и руля направления. Пока внизу еще есть свободное пространство: Но свободное-то пространство сокращается. И очень быстро. Спустя всего несколько секунд операторская вышка вырастает до весьма внушительных размеров, а еще чуть-чуть позже вообще превращается в нечто совершенно чудовищное, на операторе - белая рубашка, и голубая куртка, и красный шарф на шее - ведущий СЕ тяжело отваливает в сторону - МЫ В ПОТОКЕ ВСТРЯСКА РУЛЬ ДО УПОРА ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ ПРАВЫЙ: Уф! Ну и ну! Успели - вышка промелькнула - мы все целы - Боже, я уже подумал было, что конец пришел - впрочем, для начала дня неплохо, но это уже не шуточки, это - РАБОТА! - Прекрасно. Все прекрасно, парни, - раздается в наушниках. - Давайте- ка еще раз, но постарайтесь подойти поближе к вышке и не разлетайтесь так далеко. Еще, пожалуйста, чуточку плотнее! - Есть. Господи Боже мой! Еще БЛИЖЕ! И снова - вниз, гуськом - тряска, броски, стрельба - отчаянно близко друг к другу - поток от винта передней машины хлопает по крыльям и, словно гигантская рука, подбрасывает нос самолета, так и норовя перевернуть вверх тормашками машину не совладавшего с ним. Вышка растет, громоздясь перед нами подобно ацтекской пирамиде, на вершине которой приносили в жертву людей, и тут вдруг: - ДЫМ, ДЫМ ДАВАЙ! НОМЕР ПЕРВЫЙ. ПУСТИ ДЫМ! СЕ, за которым мы выстроились, в сотне ярдов от вышки включает дым. Ощущение - как при входе в грозовое облако. Самолет резко бросает в сторону, не видно ничего, кроме самого краешка смазанной зелени, секунду тому назад бывшей землей, дышать нет никакой возможности, и где-то там на расстоянии одного мгновения - операторская вышка и три несчастных верующих придурка на ней со своим Митчеллом - кино снимают. Руль - вправо изо всех сил, ручку - рывком назад - и мы выныриваем из дыма, проносясь в двадцати футах левее вышки. Всего двадцать футов. Интересно - как, оказывается, быстро кожаный летный шлем насквозь пропитывается потом. - Отлично! На этот раз - все идеально. Ну, и еще раз: - ЕЩЕ РАЗ? НЕ ЗАБЫВАЙТЕ, РЕЧЬ ИДЕТ О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЖИЗНЯХ! Это произнес один из пилотов-ирландцев. А я, помнится, подумал, что сказано очень хорошо, очень. Каждый раз, когда вышка просила пройти еще ближе, у меня перед глазами возникал образ двух клоунов, один из которых держит пирог с банановой начинкой, а второй во всю глотку орет: - Дай мне этот пирог! Дай мне! ДАЙ ЕГО МНЕ! И неизменно возникало желание врезаться в самую середину объектива их Митчелла, чтобы эту штуковину разнесло на миллион кусочков, а потом взвиться вверх и сказать: - Так-то вот! Достаточно близко? Вы этого, парни, хотели? Единственным, кто не устоял перед искушением, был Крис Кэгл. В ярости он на полном газу ринулся прямо на камеру, подняв машину вверх в самое- самое последнее мгновение, и удовлетворенно усмехнулся, увидев, как вся операторская команда разом бросилась навзничь, буквально вжавшись в настил. |
