Они молчали, не зная, что сказать. Действительно, что здесь скажешь? Но то, что ни Лорен, ни кто-то еще из моих дружинников меня не предавал и не предаст, было очевидно.

— Ты решил, как поступишь с ней? — наконец, мой первый дружинник нарушил воцарившееся молчание, во время которого Льюис накладывал давящие повязки, пытаясь остановить кровь, на руки каждого из них. Лорен пристально смотрел на привязанную девушку, которая, судя по уже нескрываемому ужасу на лице, поняла, что шутки кончились, и, причем давно. Скорее всего, она рассчитывала на то, что ее братец вступится за нее, как это всегда бывало раньше, но она ошибалась.

— Нет, — я отрицательно покачал головой, вспоминая, что Муун вроде испрашивал разрешение решить этот вопрос, если решение Лорена не устроит остальных дружинников.

— Я могу с ней поговорить? — тихо спросил Лорен, убирая руку от пареза, не давая Льюису приблизиться к себе. Парез затягивался на глазах, словно не было никакой демонстрации. В ответ мне оставалось только кивнуть. Он подошел к девушке и сорвал с нее наспех намотанную веревку. Я непроизвольно дернулся, но мне на плечо легла чья-то рука. Повернувшись, я увидел Мууна, который кивком головы дал понять, что держит ситуацию под контролем.

— Ответь мне только на один вопрос, за что? — Лорен присел рядом с Иельной, которая опустилась на колени, как только оказалась свободна и закрыла ладонями лицо. — Почему ты так меня ненавидишь.

Она ничего не отвечала, просто сидела в одной и той же позе. Неожиданно для меня в руках у Лорена буквально материализовался его кинжал, который он приставил к горлу девушку, схватив ее за волосы другой рукой, запрокидывая голову назад. Она опустила руки, и словно безвольная кукла, смотрела на своего брата

— Ну, чего же ты ждешь? — прошипела она и плюнула ему в лицо. Мне на все это было смотреть не слишком приятно, но я не отвернулся и даже не отвел взгляд, вглядываясь в каждое движение Лорена, ожидая подвоха в каждом его действии.

Он слегка надавил на кинжал, и в месте небольшого укола хорошо заточенного лезвия проступила кровь. Девушка даже не дернулась, просто закрывая глаза.

— Властью, данной мне Веруном, властью единственного оставшегося мужчины моей Семьи я лишаю тебя права носить мое имя, привлекать в свидетели мою семью и называться отныне лона Райс. — Я как завороженный смотрел на кинжал, который словно начал светиться изнутри, пропуская лишь часть своего магического света. — Я дарую тебе жизнь, за предательство и осквернение чести Семьи. Взамен я заберу то, что принадлежит мне, как единственному живому представителю своей Семьи и запрещаю в дальнейшем даже думать о том, чтобы вернуть свое имя и свой дар, да будет мне свидетелем Верун.

Раздался крик. Такого ужаса в голосе я раньше не слышал ни от кого и никогда на свете.

— Нет! Лучше убей меня! — от ее крика у меня по спине пробежали мурашки, хотя я не понимал, что сделал сейчас Лорен, пока не увидел, как в кинжал, ставший уже ало красным из раны на шее не начинает просачиваться и впитываться в клинок какой-то серый дым. Деревья над головой зашумели, пригибаясь ветром такой силы, что мне едва удалось устоять на ногах. Все это действо длилось несколько секунд и прекратилось так же внезапно, как и началось.

Ветер стих, деревья выпрямились, открывая нам проступающие рассветные лучи. Клинок стал обычного цвета, и Лорен убрал его от горла девушки и опустил ее.