Он отвернулся и перепрыгнул через перила, услышав за спиной звериный вопль, словно кого-то заживо рвали на части, и в коротком полете подумал, что, возможно, отвернулся очень вовремя.

Андрей легко приземлился на пол и перехватил руку скрюченного человека, уже летевшую к возившимся на полу (черт бы их подрал!) девчонкам, потом крутанул чужой кулак вправо и вниз, и запястье сломалось с легким хрустом. Вилки весело рассыпались по полу, и человек тут же дернул сломанной рукой с такой силой, что Андрей, еще не успевший ее выпустить, отлетел в сторону и крепко ударился боком о стену. Девчонки, путаясь в том, что осталось от их длинных нарядных платьев, пытались встать, продолжая пронзительно и достаточно противно верещать.

— Вперед и вверх, — сообщил сумасшедший в пространство и, по-собачьи втягивая воздух ноздрями, потянулся к ним скрюченными пальцами, мягко шевелящимися, точно паучьи лапы, вдруг отчего-то поразительно напомнив Андрею профессора Мориарти в сцене у водопада из отечественной постановки «Приключений Шерлока Холмса».

Он одним прыжком оказался возле «профессора» и коротко ударил его в горло. Тот завалился набок и забился на полу, хрипя и ловя губами недоступный уже воздух. В агонизирующих движениях не было боли — только животная, первобытная злость — он не сделал того, чего в тот момент хотел больше всего на свете.

Андрей быстро вскинул голову — Наташа исчезла. К нему бежали люди — незнакомые, но в роде их профессии он не сомневался, а за ними поспешал сам Баскаков, протянув вперед трясущиеся руки, казавшийся постаревшим на много десятков лет.

— Сонечка, Сонечка!.. — лепетал он.

Нужно было уходить, но проклятая «Сонечка» и ее подружка, уже успевшие кое-как подняться на ноги, вцепились в него, словно клещами. Безымянная девчонка истерично рыдала взахлеб, икая и задыхаясь, Баскакова же перемежала всхлипывания с низким жутковатым хихиканьем, каждая мышца ее тела сокращалась словно сама по себе, и Андрею, к которому она прижималась, казалось, что под кожей Сони беспрерывно извивается клубок змей. Она крепко держала его. Слишком крепко. Андрей вдруг отчетливо осознал, что сможет избавиться от этих нечеловечески сильных объятий только лишь вырвав руки Баскаковой из плечевых суставов. Он негромко выругался с глухим отчаянием и чуть повернул голову, все еще пытаясь освободиться от вцепившихся в него рук. Оставалась небольшая и довольно глупая надежда, что его не узнают и отпустят с миром.

— Сонечка! — подбежавший Баскаков схватил дочь за плечи. — Слава богу… Спасибо вам, спасибо…

Соня вдруг истошно заверещала, точно прикосновение родного отца обожгло ее, и вцепилась в Андрея с такой силой, что у него захрустели кости. Подоспевшие охранники начали разжимать ее сведенные судорогой пальцы, нервно озираясь и безадресно ругаясь вполголоса. С улицы долетало приглушенное завывание сирен, зал стремительно заполнялся густыми клубами дыма.

— Сейчас, сейчас… — бормотал Виктор Валентинович, продолжая сжимать плечи беснующейся дочери. — Отпусти его, Соня… Лиля… Да разожмите же им пальцы, мать вашу! Осторожней только!

С каждым произносимым словом его спина выпрямлялась, плечи расправлялись, боль, испуг и растерянность на лице начали уступать место деловитой озабоченности и злости — Баскаков приходил в себя.

* * *

— Это Схимник!!!

Все обернулись на крик. Кричал Сканер, на которого до сих пор никто не обратил внимания, и в крике были животный ужас и злорадство.